Дураки, дороги и жар

“Где деньги? Неужели нечем тушить?” — нервно орал в трубку неопознанный мужчина чиновничьего или депутатского вида, когда самолет “Тайских авиалиний” приземлился в “Домодедово” со второй попытки в среду днем.

Резкий запах гари почувствовался еще в воздухе, стюардессы извинялись за неудобства. Вся взлетно-посадочная полоса затянута дымом, рейсы встречают и сопровождают экипажи МЧС. Москва вызывает недоумение от происходящего вокруг, до слез и легкого кашля.

“Это, оказывается, дым, а ты спрашивала, почему воздух серый”, — говорит мама своей дочери. Во время отпуска многие пассажиры не читали новости и не знали об очередной беде, свалившейся на Россию. Похожая беда случается нередко. Лето 2010 — это Армагеддон. Я о смоге мельком видел по BBC, но поскольку телевидение считаю злом, быстро выключил. Все равно этого недостаточно, чтобы оценить и представить себе масштаб происходящего ЧП. Это надо видеть. Вернее, почувствовать.

В зоне паспортного контроля большая очередь. Дышать нечем. Больше всего возмущаются пассажиры, вернувшиеся из Турции. Ну, это классика жанра. Аэропорт — рай для курильщиков. Он представляет собой одну сплошную smoking area. Такой серый дым обычно прочно стоит в аэропортовских курилках. Сейчас же он везде. Некоторые пассажиры этим пользуются: я видел нескольких людей, которые курили прямо возле багажной ленты. Никто не возмущался, а может, и просто не заметили.

Чемоданы не выдавали примерно час. За это время организм привыкает к кислородному голоданию. Этого времени достаточно, чтобы в сотый раз пожалеть о возвращении в Москву. Этого времени достаточно, чтобы неопознанный чиновник или депутат со своей семьей и пакетами из duty free успокоились и приняли страдальческий вид. Вряд ли он может сделать что-то по телефону. Если ситуация уже доведена до подобного состояния — значит, никто не может ничего сделать. Остается совершать ритуальные сожжения чиновников, чтобы хоть как-то оправдаться.

Единственно верное решение — бежать подальше из Москвы. К этому призывает главная звезда лета 2010 Геннадий Онищенко. На счастливых пассажиров, регистрирующихся на вылет, с завистью смотрят только приехавшие в город. С двойной завистью — сотрудники “Домодедово”, спасающиеся мокрыми платочками и веерами. Все вокруг скупают воду и мороженное. Я бы купил себе респиратор, но не знаю, где.

Девушка в кассе аэроэкспресса говорит, что в салоне бизнес-класса сделали кондиционер, и ехать в нем комфортнее. В пролетарских же вагонах его нет. Однако я беру обычный билет и иду в электричку. Там действительно ужасно, все окна открыты, хотя их, конечно, стоило бы закрыть. Может, занесло бы холодку из бизнес-класса. У продавщиц охлаждающей провизии ажиотаж: обычно пассажиры ничего не покупают, но сейчас спрос бешеный.

Уже в экспрессе я звоню друзьям и спрашиваю, как вообще можно жить в подобных условиях. Они отвечают, что живут так уже больше недели. “Ты приехал в самый тяжелый день. Но тебе еще повезло, что ты приземлился в Москве, а не в каком-нибудь регионе”, — сказал мне один мой знакомый, назвавший себя “ежиком в тумане”.

Из окна экспресса не видно соседнюю платформу. Только силуэты снующих пассажиров с чемоданами. Лично мне показалось, что из-за дыма все вокруг стали немного ленивыми. Такой привычной и иногда долгожданной суеты, присущей “Домодедово” и вообще другим аэропортам и вокзалам, нет. Есть исключительно дым.

Чем ближе к Павелецкому вокзалу — тем меньше смога. Однако он все равно господствует повсюду, лишая людей последних возможностей свободно дышать.

Впервые за долгое время мне интересно наблюдать за столичными прохожими, которые передвигаются в сером тумане. Это напоминает один из фильмов о будущем, название которого забылось сразу после просмотра: поверхность земли была полностью затянута серым дымом, и люди переселились в небоскребы гигантской величины. Однако это не фильм, а вполне себе реальность под названием “дураки, дороги и жара”. Дураки в данном случае — те, кого угораздило вернуться в Москву.

Роман ОШАРОВ