Девальвация человеческого капитала: диагнозы и рецепты

Скорость изменений в современном мире увеличивается практически ежедневно, и надо понимать, что технологические прорывы приносят не только новые перспективы, но и новые социальные вызовы. И связаны они, прежде всего, с кардинальной трансформацией рынка труда, происходящей по мере того, как появляются все новые и становятся невостребованными еще популярные нынче профессии. Как в “Утопии 14” Воннегута, воображаемая река разделит людей на тех, кто двигает прогресс, и тех, кто отброшен этим же прогрессом на обочину. Где окажется Украина? Способна ли она выбраться из бедности и нищеты, сохраняя и наращивая свой главный ресурс — человеческий капитал?

Украина в этом контексте отнюдь не уникальна: со схожими проблемами и вызовами столкнулись многие страны мира. И уже вовсю ищут пути их решения. На прошлой неделе в Страсбурге Совет Европы провел Международную конференцию, посвященную вопросам реформирования систем образования. Большинство стран Западной Европы в последнее время наблюдают, как их хорошие и проверенные временем системы образования отстают от быстро меняющегося мира и перестают выполнять возложенные на них функции. Кадровый потенциал сокращается, получаемые специальности не соответствуют рыночным потребностям, более того, образование не способно защитить людей от популизма, спекуляций и манипуляций общественным мнением.

Если оценивать исключительно количественные показатели украинского образования (охват детей образованием первого уровня, среднюю продолжительность обучения, количество взрослого населения со средним или высшим образованием, бюджетные траты на образование), то Украину можно смело назвать страной с огромным человеческим капиталом. Но если использовать преимущественно качественные критерии, то выводы оказываются неутешительными. Например, в 2014 г. Всемирный банк в рамках своего исследования STEP провел опрос среди работодателей (702 компании из четырех разных секторов промышленности), довольны ли они подготовкой тех кадров, которые приходят к ним на работу? Свыше 60% ответили отрицательно. Из них более 70% недовольны именно практическими навыками сотрудников, около 55% — актуальностью знаний и уровнем умений сотрудников, необходимых работодателю.

Если мы посмотрим на такой показатель, как индикатор функциональной грамотности взрослого населения (умение читать и понимать письменную информацию с постепенным повышением ее сложности), то нас тоже ждет разочарование — результаты украинцев с высшим образованием на треть ниже, чем у граждан стран ОЭСР. Но что настораживает гораздо больше — практически идентичные результаты показали и опрошенные украинцы без высшего образования.

Уже сейчас мы являемся свидетелями того, как сотни людей из-за собственной безответственности и финансовой неграмотности, в погоне за парой дополнительных процентов годовых, отдавали свои деньги не собственно банку (”Михайловский”), а связанным с ним финкомпаниям. В итоге парламент принял вопиющее решение обязать Фонд гарантирования вкладов, членами которого упомянутые фирмы никогда не были, возместить “ошуканим” вкладчикам 1,2 млрд грн. Из госбюджета, из денег на образование, медицину, оборону, то есть за счет всех остальных граждан-налогоплательщиков. В свое время с аналогичным рвением парламент принял нашумевший закон №1558 о реструктуризации валютных займов, к счастью ветированный.

С одной стороны, эти события демонстрируют уровень популизма одних политиков и безграмотности других (поддержавших инициативы из-за непонимания). С другой — уровень повальной финансовой безграмотности взрослого населения, имеющего денежные сбережения, ведущего осмысленные жизнь и трудовую деятельность. Впору ли нам порицать голосующих за Brexit британцев и выбирающих Трампа американцев, если мы уже три десятка лет выбираем “МММ” и не делаем выводов?

“Современное образование не имеет возрастных рамок. И говоря об образовании, нам пора отходить от стереотипа, что речь идет о детях и подростках. Люди должны сейчас учиться постоянно, все время обновляя свои знания, — убежден президент Сорбонны Джордж Хаддад, в прошлом исследователь ЮНЕСКО. — ЮНЕСКО в свое время готовило два доклада, каждый из которых содержал предложения о том, как изменить систему образования так, чтобы научить людей жить в меняющемся мире. Теперь мы требуем очередных изменений. Ведь уже не живем в реальности 1992-го и даже не в реальности 2000-го. Мир меняется быстрее, и реагировать мы должны тоже быстрее. Пока мы — близорукие авантюристы. Образование должно помочь нам, глядя в будущее, осознавать ответственность за свои действия. Адаптация человека к постоянным и стремительным переменам сложна, ведь наш мозг, по сути, не очень отличается от мозга древнего человека, он нацелен на циклические, привычные явления. А вот как трансформироваться, адаптироваться к эволюции, которую, кстати, этот же человеческий мозг создает, мы не знаем”.

Образование ради образования

Пусть нас не утешают успешные украинские стартапы (в общем-то, единичные) и то, что пятеро украинцев вошли в список Топ-100 новаторов Центральной и Восточной Европы. В реальности ситуация с качеством и релевантностью знаний и умений выпускников учебных заведений критическая, а распространенный миф о высокообразованной рабочей силе в Украине давно не соответствует действительности. Зачастую украинцы получают образование ради образования, часто работая не по специальности и занимаясь трудом, не требующим высокой квалификации. Более того, опросы подтверждают, что годы обучения в школах и высших учебных заведениях уже не воспринимаются украинцами как денежные инвестиции в их будущее. Как данность, как подарок родителей или государства, но не как финансовое вложение, которое в идеале должно принести такие же финансовые выгоды в будущем.

Да, Украина в мировых лидерах по количеству взрослого населения, имеющего высшее образование. Но если в большинстве стран количество высокообразованных людей прямо влияет на рост ВВП, то в Украине эта связь отсутствует. То есть наши инвестиции в человеческий капитал в итоге не приносят ожидаемых результатов. Более того, даже сейчас мы зачастую “инвестируем” в специальности, которые окажутся непригодными уже в ближайшем будущем.

Хваленые украинские IT-специалисты, массово экспортируемые в развитые страны, — это не более чем интеллектуальное сырье (такое же, как и другие наши экспортные статьи). Среди них практически нет высококлассных специалистов — архитекторов сложных систем, аналитиков, оптимизирующих процессы, менеджеров сложных проектов, подавляющее большинство украинских айтишников — инженеры низшего уровня (Junior QA engineer).

Последние пять лет ведущие вузы США пытаются научить компьютер не распознавать, а понимать человеческую речь. Это то, что сейчас делают те самые программисты низшего уровня. Когда (а не если, ибо это только вопрос времени) разработчики завершат этот процесс, украинские айтишники в массе своей останутся без работы.

Но проблема образования не только в его оторванности от рынка труда, утеряна и социальная функция школ и высших учебных заведений. Традиционная школа не учит критически оценивать информацию, работать в команде, взвешивать риски, анализировать и думать. Она, как правило, дает базовый набор знаний, то есть то, с чем вполне справляется Википедия.

Благодаря Интернету в считанные минуты человек может получить практически любую интересующую его информацию. Онлайн-библиотеки, обучающие видеокурсы, лекции по скайпу, семинары, тренинги, курсы. Современные технологии дают людям возможность получать массу знаний вне учебных заведений, а современный мир требует от них постоянного и беспрерывного обучения. В этих стремительно меняющихся условиях, как кость в горле, застряла система классического образования. Она не успевает изменяться и трансформироваться так же быстро, как окружающий нас мир, а ведь призвана готовить к жизни тех, кто будет жить даже не в настоящем — в будущем. Для большинства европейских стран, как и для Украины, актуальна не столько доступность образования, сколько качество знаний и информации, которую преподают детям.

Как научить жить?

“Кризис демократий, снижение доверия к власти, электоральная инфантильность, особенно молодежи, кризис политических партий, рост популизма — вот тренды последних лет, — объясняет экономист The Democracy Index Джоан Хой. — Опросы среди молодежи устрашают, особенно если мы говорим о Северной Америке, все больше молодых людей оправдывают военные режимы и диктатуры. Конечно, есть экономические причины этого — финансовые кризисы, усиливающийся разрыв между бедными и богатыми, проблемы на рынках труда. Но нельзя все сваливать только на экономику. Посмотрите на тренды — мы наблюдаем невероятный рост популярности ультраправых партий во всех без исключения, казалось бы, зрелых странах. Это не только следствие экономических проблем, но и проблем в образовании. Людей, обладающих достаточными для объективной оценки ситуации знаниями, становится все меньше”.

По словам исследовательницы, ситуация будет усугубляться, ведь глобализация только усиливает разрыв между поколениями, и многие ценности, являющиеся основой развитых демократических обществ, просто не передаются родителями молодым людям, а школы и вузы не считают нужным преподавание чего-либо выходящего за рамки утвержденных учебных программ.

“Готовить и растить будущих граждан — это ответственность. Но мы должны не просто дать детям набор необходимых знаний, мы должны привить им качества порядочного и ответственного гражданина. Гражданское воспитание уже выведено нами в отдельный курс, в рамках которого мы будем говорить с детьми о гражданской ответственности, о коррупции, о политике, о демократии и равенстве. Конечно, есть классические формы, позволяющие поднять все эти вопросы, — история, право, литература, язык. Но их давно уже недостаточно для того, чтобы вырастить мыслящего гражданина”, — считает министр образования Франции Наджад Валло-Белкасем.

Впрочем, не все верят в то, что традиционная система образования способна меняться достаточно быстро, чтобы отвечать требованиям современности. И точечных изменений может быть недостаточно для того, чтобы инвестиции государства и граждан в образование себя оправдали.

“Школа сегодняшнего дня — это школа общества столетней давности, пропагандирующая идеи, далекие от демократии и современного мира. Нынешние школы готовят нас к прошлому, учат рабов, которые должны всю жизнь трудиться на фабрике. Но рабство отменили, а фабрика закрыта. Люди уже не должны работать, как машины. Куда пойдут эти дети? Что они будут делать в мире, к которому не готовы? Да и нести демократические ценности через традиционные иерархические школы невозможно, потому что это очевидное идейное противоречие — вас заставляют недвижимо сидеть сорок минут и говорят вам, что вы свободны”, — убежден израильский педагог-новатор Яков Хетц, открывший свыше 30 экспериментальных школ в своей стране. Кроме прочего, в школах Хетца детей учат так называемой социальной мобильности — осознанию того, что мир постоянно меняется, и человеку постоянно могут требоваться новые навыки и умения, для того чтобы работать. А еще готовности менять сферу занятости и не бояться этих перемен.

Недавно был проведен анализ качества украинского образования по результатам ВНО-2016. 15% выпускников не прошли тест по математике, хотя пороговый показатель составлял лишь 9 баллов из 62 возможных. Средний балл по математике равен 21, тогда как по украинскому языку и литературе — 53,2 из возможных 104. При этом проходной балл по украинскому — 23, то есть 22% от максимального. Если бы по математике проходной бал был аналогичным (т.е. не 9, а 13), то треть учеников вообще не прошла бы тестирование по математике. Аналогичные тренды прослеживаются и в отношении других “сложных” предметов — физики, химии, английского и немецкого языков. Конечно, с таким количеством “гуманитариев” вопросов с социальной мобильностью у нас быть не должно, захотят — станут учителями, передумают — журналистами. Вот только на инновационное развитие в таком случае рассчитывать не стоит.

Если раньше страны были озабочены равным доступом к образованию, то сейчас их тревожит не столько охват детей знаниями, сколько глубина этих знаний. Впрочем, пару слов о равенстве на форуме в Совете Европы все-таки было сказано. В странах ЕС, как и в Украине, очевидна разница в оплате труда мужчин и женщин, отличия в продвижении их по карьерной лестнице, в их мотивированности.

“Даже в моей родной Норвегии мы обеспокоены тем, чтобы как можно большее количество детей заканчивало школу, получало образование, как можно раньше выходило на рынок труда, — рассказала премьер-министр Норвегии Эрна Сольберг. — Особенно если мы говорим об образовании девочек. Для них сейчас как никогда важно вырасти самостоятельными и самодостаточными, способными обеспечивать себя и быть независимыми в будущем. В течение последних четырех лет мы удвоили инвестиции в образование, сконцентрировавшись именно на профессиональной ориентации девочек и подготовке их к самостоятельной и успешной жизни”. А ведь речь о Норвегии, стране с высочайшим уровнем жизни.

По данным украинского Госстата, за первое полугодие этого года уровень занятости среди украинских мужчин составил 61,4%, женщин — 51,5. Количество экономически неактивных женщин в возрасте 15—70 лет составило 6,7 млн, мужчин — 4,2 млн. При этом в структуре занятого населения по статусам занятости среди женщин доля работающих по найму составила 86,6%, самозанятых — 12,3, работодателей-женщин — 0,8%. Среди мужчин структура следующая: 82,4% — наемные работники, 15,7 — самозанятые и 1,6% — работодатели. Но наше правительство, в отличие от норвежского, судьбами девочек не обеспокоено, не глядя подмахивает учебные пособия о том, что “якщо жінка хоче, то може ще й працювати, але так, щоб робота була творчою і допомагала їй розкривати свої жіночі якості”.

Многие отечественные эксперты, в частности из Института демографии и социальных исследований им. М.Птухи, давно говорят о необходимости глубокой и обширной оценки ситуации, которая бы учла и увязала макроэкономические, фискальные, демографические показатели, ожидания и потребности рынка труда, оценку количества и качества специалистов, которые этому рынку нужны. Связала бы воедино системы образования, труда и пенсий, чтобы представить реальную картину того, что происходит с человеческим капиталом в Украине. Более того, в стране есть люди, которые знают, как это сделать, и готовы делать. Вот только во власти никак не найдутся те, кто бы заинтересовался данными вопросами.

***

Главной темой 46-го Всемирного экономического форума в Давосе, прошедшего в начале этого года, стала четвертая промышленная революция — слияние классической промышленности с цифровыми технологиями. Согласно опросу 800 лидеров технологических компаний, проведенному специально для форума в Давосе, ключевыми драйверами изменений станут облачные технологии, развитие способов сбора и анализа Big Data, краудсорсинг, шеринговая экономика и биотехнологии. Кроме того, 45% респондентов считают, что в 2025 г. в советах директоров крупных компаний может присутствовать искусственный разум. Согласно подготовленному к форуму отчету, уже к 2020 г. новые технологии производства и повсеместная роботизация лишат работы 5,1 млн чел. Отчасти падение занятости будет компенсировано ее двухмиллионным ростом в инженерных, финансовых и компьютерных специальностях. Уменьшение общей доли человеческого труда на фоне комплексного внедрения автоматизации серьезнее всего скажется на развивающихся странах, где недостаток прорывных технологий до сих пор компенсировался недорогой рабочей силой. Прошедшая в Страсбурге образовательная конференция постаралась дать некоторые ответы на вопросы, поставленные в Давосе...

Украина, стараясь обратить девальвацию национальной валюты себе во благо, все еще пытается привлечь инвесторов дешевой рабочей силой, хотя уже понятно, что это — тупиковая стратегия. И если смотреть в будущее, то ставка должна делаться на подготовку кадров, необходимых экономике нового времени, специалистов, труд которых не может заменить компьютерная программа. Но для этого необходимо в корне менять систему образования. У нашей страны еще есть шанс шагнуть из второй волны индустриализации сразу в четвертую, если она сможет сыграть на опережение и вместо внедрения новых технологий производства, которые уже совсем скоро будут восприниматься как ветхозаветные, сделает ставку на подготовку специалистов, востребованных в недалеком будущем. И начинать нужно именно с образования.

Юлия САМАЕВА