Приключения российских политтехнологов и интернет-троллей на родине человечества привлекают все больше внимания мировой общественности. Их следы выразительно проступают по обе стороны экватора и по обе стороны Сахары — Мадагаскар, Судан, Центрально-африканская Республика, Сенегал, Ливия.
Специалисты отмечают необыкновенную концентрацию “российского присутствия” на Черном Континенте и гадают, что бы это значило. Среди рабочих гипотез — попытка “подвинуть” Китай и США в регионе, расширить доступ к полезным ископаемым, коими богат континент. Но есть версии, которые рассматривают эти рациональные цели как паллиатив, а основная задача — сеять хаос. А также осваивать (пилить) государственные средства, выделяемые по статье “расширение влияния России в мире”.
Делать это в Африке — сеять и пилить — гораздо удобнее и проще, чем в каких-нибудь США и Европах. Вмешательство в выборы в США в 2016 году стало чем-то вроде промо-акции Агентства интернет-исследований/Федерального агентства новостей — оно показало, что может. Также некоторые менее заметные победы российские “информтехнологи” сумели приписать себе в Европе. Но проблема в том, что настоящие достижения “технологов” в уютной части мира, возможно, не так велики, как им охотно приписывают по обе стороны российской границы. А еще в том, что во второй (а также третий, четвертый и т.д.) раз у них это уже не получается. Спецслужбы США утверждают, что сумели полностью блокировать работу российских ботов во время выборов в Конгресс. Беспечные европейцы также зашевелились и пообещали “серьезные последствия” в случае попыток манипуляции на выборах. При всем европейском равнодушии к тому, что совершается “не у них”, можно не сомневаться, что в случае доказанного вмешательства в их дела, ответственный понесет убытки. Большие убытки.
В общем, работать непосредственно “в тылу врага” для “технологов” становится сложно и опасно. Поэтому они охотно переносят свою деятельность “на периферию” — в Африку. Здесь тоже вполне можно “воевать с Западом”. Доказано СССР.
То, что мы наблюдаем сейчас — воспроизведение прошлого современными методами. Все та же холодная война, которая велась между СССР и Западом всеми доступными методами по всему миру. Пока массы трепетали перед бомбой и повторяли мантру “лишь бы не было войны”, война благоденствовала, разрасталась и с аппетитом хрустела “человеческим материалом”.
Она велась, конечно, не на территории главных воюющих держав, а в третьем мире — в Азии, Африке и Южной Америке. И выглядела вполне локально и самобытно в каждом конкретном случае: у племен, вырезающих друг друга по этническому принципу, у партизан, ведущих свою праведную герилью, у религиозных фанатиков, мечтающих о мировом халифате — у всех были свои убеждения, свой повод браться за автомат. И это, зачастую, был автомат Калашникова, полученный в качестве “помощи” от далеких “благодетелей”. И, зачастую, можно было не сомневаться, что у другой стороны тоже есть автомат — М-16. Супердержавы, конечно, иногда и лично влезали в неприятности — кто во Вьетнам, кто в Афганистан. Но предпочтение все же отдавалось “дружеской поддержке” и “партнерству” с теми, кто вел “свою войну” в своих регионах. Мир, напомню, в то время был большой шахматной доской, за которой играли два игрока.
С тех пор — мы имели право надеяться — что-то изменилось. Клеточки потеряли яркость и контрастность. Игроков стало больше, некоторые из них вовсе не играют в шахматы, предпочитая иные форматы. Можно было бы предполагать, что та, возможно, захватывающая, но очень уж тревожная партия, в которой на кону стояло само выживание человечества, а любой неосторожный ход мог привести к Армагеддону, заброшена навсегда.
На самом деле, так оно и есть — для ТОЙ партии уже нет ни игроков, ни фигур, ни даже доски, да и ставка поблекла перед лицом новых вызовов и новых сценариев Армагеддона, не менее реалистичных, чем ядерная катастрофа. Но “можем повторить” стало девизом нынешнего кремлевского руководства, на котором оно основывает и свою внутреннюю идеологию, и свои претензии на “расширение влияния в мире”.
В своей нынешней идеологии Россия не представляет собой ничего нового и оригинального — она по-прежнему “воюет с Западом”.
Это глобальная война, которая не ограничивается вооруженными конфликтами в Сирии, Украине, Грузии, где участие России ничем или почти ничем не прикрыто, и где ее вмешательство официально обосновывается “стратегическими интересами” и “необходимостью противостоять западной экспансии”. Это не только “ихтамнеты”, следы и трупы которых находят в разных частях света. Это также подспудные попытки манипулировать общественным мнением, шельмование информационных потоков, раскачивание эмоций, повышение децибелов информационного шума до таких показателей, при которых значимая информация не может пробиться к реципиенту, а рациональное восприятие становится невозможным.
Надо отдать им должное — иногда у них здорово получается. И этим новым форматом войны мы обязаны именно России — не она придумала интернет, не она придумала веб2.0, но именно ей удалось превратить это все в оружие и перевести холодную войну в новый, поистине “холодный” формат. Формат, по-своему более эффективный и менее затратный — если СССР приходилось работать с диктаторами, вооружать банды головорезов, холить и лелеять дипломатов и агентурные сети, то теперь львиную долю работы делают условные “ольгинские”, работающие с общественным мнением. Тролли — не шпионы, которых нужно учить, тренировать, накачивать и постоянно проверять. Они не предназначены для тонкой подрывной работы. Они бьют по площадям и в их работе нет ничего “тонкого” — напротив, чем абсурднее то, что они говорят и делают, тем лучше. Их главная задача — генерировать шум и сеять хаос. А уж под таким прикрытием и профессионалам легче работать.
Но даже если профессионалы все равно терпят фиаско или оказывается, что настоящей целью были не “стратегические интересы России в регионе”, а деловые интересы отдельного представителя кремлевской команды, усилия “ольгинских” не пропадают даром. Именно это делает информационную войну такой привлекательной для тех, кто ее ведет: даже если на ней украдут и распилят, цель будет достигнута. Ведь цель — смятение, тотальное недоверие, накаленные страсти. Ситуация, при которой одного легкого толчка довольно, чтобы латентный социальный конфликт перешел в восстание и резню.
Для такой “войны с Западом” Африка — прекрасный плацдарм. Это даже лучше, чем американские выборы или выборы в Европарламент. Тут и работать сложнее, и результат меньше. Дестабилизация Африки дает сразу весьма ощутимые последствия — от повышения цен на полезные ископаемые до моментальной гуманитарной катастрофы и лавины беженцев. Которые, само собой, не поедут в холодный Тобольск, а потянутся к уютным берегам Италии, Греции, Франции.
Самый главный вопрос, который, кажется, мучает западных коллег и их читателей-зрителей — для чего в Кремле это делают? Зачем эта реанимация холодной войны на новом технологическом уровне?
Версии, конечно, есть — ресурсы, цены на нефть, сбыт оружия и т.д. И противостояние Западу, само собой. Многие верят в то, что Путин не воспринимает западный либерализм, что он лично является носителем консервативных ценностей, “на том стоит и не может иначе” — это и является причиной его непримиримой борьбы с Западом во всем мире. То есть, это “высокая” война — война мировоззрений, битва небесных воинств.
Запад оказывается заложником собственных иллюзий. К коим относятся и “ценности”, и необходимость всему найти рациональные объяснения.
Настоящая причина, по которой Кремль мутит воды мирового океана — деловые интересы отдельных кремлевских игроков, которые научились играть и выигрывать на главной слабости своего лидера. На мечте о “Великой Стране”, которая “играла миром”. На его реконструкторском запале — если не восстановить СССР, то хотя бы подражать ему. На мечте мальчика, который хотел вырасти и стать генсеком.
Генсеки, если помните, в своем безумном стремлении “владеть миром” разорили и погубили ту “Великую Страну”, которой бредит новейший кремлевский мечтатель. У него нет средств, чтобы играть миром, но у него все еще есть кнопки, способные обвалить ситуацию там, где она и сама на ладан дышит. Те средства, которыми Кремль ведет свою нынешнюю холодную войну, — дешевые решения. В этом их прелесть и сила. В этом же их главный недостаток: как и все дешевые решения, они недолговечны, как бумажные стаканчики.
