После обстрелов 23 ноября были опасения, что следующий удар погрузит страну во тьму на более длительный период. Почему 5 декабря россиянам этого не удалось?
Такие риски действительно были. Мы волновались не меньше всех украинцев.
Почему им не удалось? Мы видим постоянное усиление нашей противовоздушной обороны. Не военный эксперт, но статистика говорит сама за себя. На этот раз попаданий и повреждений было значительно меньше. Попадания были только в трех областях, а не так, как в прошлый раз, когда задело большинство регионов.
Возможно, на этот раз россиянам не удалось реализовать то, что они планировали, из-за взрывов на их аэродромах накануне ракетного удара.
Мы также делаем выводы после каждого удара. Координируем наши действия с другими компаниями группы, другими энергокомпаниями страны, а также с “Укрэнерго”. Например, 5 декабря мы в координации с “Укрэнерго” предприняли определенные действия, что увеличило устойчивость энергосистемы перед ракетной атакой.
5 декабря впервые в Украине были применены превентивные отключения, чтобы снизить риски разбалансировки системы. Под обстрелы попали несколько подстанций, две ТЭС и одна ТЭЦ. “В целом характер ударов 5 декабря малоэффективный — много попаданий рядом”, — говорит собеседник Forbes в депутатском корпусе.
Россиянам хорошо известна наша энергосистема. Можем ли мы использовать подстанции или линии, которые они не знают? К примеру, объекты, которые мы когда-то закрыли, но можем восстановить и задействовать.
Наша энергосистема не сильно изменилась за период независимости. Просто не было такой необходимости, поскольку система обладала огромным резервом мощности под советскую промышленность.
Единственное, что мы меняли, это устаревшее оборудование на более современное. Базовые вещи остались на своих местах: подстанции, линии, электростанции.
У россиян действительно есть вся эта информация. Единственное, чего они не знают, какое состояние этих объектов сейчас: какие энергоблоки в работе, какие трансформаторы самые важные и на каких подстанциях. У них только общая картинка.
Россия продолжит ракетные удары по энергетике в течение зимы Что можно сделать, чтобы снизить эффективность этих ударов? Что уже делает ваша компания?
Первоочередное — это улучшать нашу ПВО. Если ракеты будут попадать в цель, то энергетики с этим уже ничего поделать не смогут.
Понятно, что защитить все объекты силами ПВО, вероятно, невозможно. Украина имеет огромную энергосистему с большими энергообъектами. Подстанция — это десятки гектаров, электростанция — около 100 гектаров. То есть даже для одной станции нужно несколько средств ПВО.
Другой фронт работ — скорейшее восстановление разрушенного. Здесь мы упираемся в наличие запчастей и оборудования. Наши резервы практически исчерпаны.
Пытаемся приобрести и задействовать новое оборудование как можно скорее. Но возникает вопрос денег и времени.
Стоимость автотрансформатора может достигать $5 млн. Срок изготовления — от 6 месяцев. Украине сейчас нужны десятки трансформаторов.
Денег нет. За 10 месяцев 2022-го ущерб тепловой генерации “ДТЭК Энерго” — 17,6 млрд грн. К концу года прогнозируем убыток под 20 млрд грн. Это будет рекордный ущерб компании.
О резервах и падении производства электричества
Что будет, когда ваши резервы иссякнут?
Будет труднее восстанавливаться. Все то, что мы не можем приварить и слепить, будет простаивать. Дефицит мощности в энергосистеме будет увеличиваться. Если спрос на электроэнергию не снизится, то единственный путь сбалансирования энергосистемы — увеличение периодов отключений.
Каков сейчас дефицит электроэнергии?
По данным “Укрэнерго” на 4 декабря, дефицит электроэнергии около 25%. Дефицит должен постепенно уменьшаться. Причина дефицита — повреждение генерации и сетей.
Насколько электростанции ДТЭК снизили производство электроэнергии в этом году?
В январе-ноябре падение отпуска на 28%. Среди причин не только обстрелы, но и падение потребления составляет около 30%. Это также влияет на наше финансовое положение. Расходы выросли, а производство упало.
Вы не сокращали сотрудников ТЭС?
Никого кроме части сотрудников Луганской ТЭС, которые не захотели переводиться на наши другие активы. Сотрудники нашей компании во временно оккупированном Энергодаре находятся в простое и продолжают получать уменьшенную заработную плату.
Почему разный подход?
С Энергодаром у нас есть связь. С Луганской ТЭС мы полностью лишились связи. О какой связи может идти речь, когда люди сотрудничают с агрессором. Нам неизвестно, в каком состоянии станция, работает или нет.
Все ли электростанции ДТЭК получили удары? Каков уровень повреждений?
Да. Кроме атомных электростанций, в Украине не осталось генерации, которая не была бы обстреляна россиянами. Возможно, еще некоторые небольшие ТЭЦ также избежали обстрелов.
Степень повреждения наших электростанций разная. Более подробно сказать не могу из-за вопросов безопасности.
Сколько нужно времени, чтобы восстановить ваши объекты до довоенного уровня?
Чтобы восстановить все до довоенного уровня, нужны годы, однако наша задача — быть максимально готовыми к следующему отопительному сезону.
О поставках трансформаторов и потерях
Вы заключили контракты с иностранными компаниями о поставках оборудования?
У нас есть в основном контракты с европейскими компаниями. Это, к примеру, ABB, Siemens. Приоритет — оборудование, которое может быть быстро доставлено.
Некоторое оборудование мы уже поставили в Украине. Но это не покрывает потребности. Некоторые трансформаторы мы не можем заказать, поскольку нет денег.
Также покупаем оборудование у внутренних производителей.
Вы получаете генераторы, трансформаторы в виде гуманитарной помощи от западных партнеров?
Пока еще нет. Но мы в диалоге с Европейским сообществом, другими партнерами и европейскими энергокомпаниями. У нас есть перечень оборудования, которое нам могут предоставить. Думаю, что в ближайшие недели это оборудование должно быть доставлено в Украину. Это резервное оборудование или бывшее в употреблении. Оно закроет наши потребности на 10-15%.
Больших автотрансформаторов, к сожалению, в этом списке нет. Это оборудование нужно покупать и производить.
Премьер оценивает потери “Укрэнерго” от обстрелов в 70 млрд грн. Какова ваша оценка потерь “ДТЭК Энерго”?
Счет идет на миллиарды гривен. Один трансформатор — это 200 млн грн. Наша энергосистема потеряла их десятки.
Какова стоимость оборудования, в котором вы сейчас нуждаетесь?
Миллиарды гривен. Это то, что нужно в первую очередь, чтобы мы могли быстро восстанавливаться.
Гендиректор “ДТЭК Энерго” Ильдар Салеев
Фото предоставлено пресс-службой
Какие ваши действия, когда электростанции ДТЭК попадают под удары?
Руководитель станции звонит по телефону сразу после удара. Говорит: есть прилет, взорвался такой-то объект. Первый мой вопрос: что с людьми? Далее принимаем решение о работе станции. Если станция потеряла питание с энергосистемой, то у работников есть около одного часа, чтобы безопасно остановить ее и начинать восстановительные работы.
Этот час наиболее важен, так как неправильная остановка станции может привести к еще большим повреждениям и потере уникального оборудования. К примеру, может быть повреждена турбина. В таком случае возобновление работы станции будет длиться не несколько дней, а месяцы. При условии, что мы найдем нужное оборудование.
На ТЭС есть дизель-генератор для таких случаев?
Нет. Дизель-генераторы есть только на атомных электростанциях. ТЭС заживляется от сети.
О блэкауте и мотивации сотрудников
Как вы действовали 23 ноября? Ситуация, вероятно, была более критична, чем в предыдущие разы.
Никто из работников компании никогда не мог представить, что мирный объект — тепловая электростанция — может быть целью ракетных обстрелов. Первые обстрелы для всех были шоком. Дальше мы немного адаптировались, разработали протоколы действий.
Поэтому, когда 23 ноября произошел массированный обстрел, все знали, что делать. Хорошо, произошло то, к чему мы готовились, работаем по протоколу.
Единственное, что было нестандартное, — отсутствие связи. Подняли генераторы, подключили старлинки, установили связь и дальше каждый выполнял свою работу.
Обстрелы — это уже часть нашей повседневной работы. Мы строим свою работу, прогнозы, исходя из риска ракетных ударов. Вопросы безопасности вышли на первый план.
Сейчас у нас всегда должно быть несколько запасных планов. Поэтому мы стали более гибкими, решения принимаются мгновенно.
Ранее ДТЭК планировал на 10 лет вперед.
Мы и сейчас планируем на 10 лет вперед. Но сейчас у нас всегда есть план B и С.
23 ноября произошел седьмой массированный ракетный обстрел украинской энергетики. Два десятка ракет попали в объекты инфраструктуры в Киеве, Львове, Виннице, Кривом Роге и многих других городах.
На Ровенской, Южноукраинской и Хмельницкой АЭС сработала аварийная защита, в результате чего все энергоблоки были автоматически отключены.
Страна более 14 часов была в частичном блэкауте. “Соединить” энергосистему удалось только в 04:00 утра на следующий день.
23 ноября в Украине был блэкаут?
Четких его критериев не существует. Если регион страны остался без электроэнергии и без генерации — это уже можно назвать системной аварией. Например, в США в прошлые годы было несколько таких, но все они были локальными — в границах определенных штатов.
Поэтому если подходить к этому методологически, то 23 ноября в Украине была системная авария. Для этого не обязательно, чтобы вся страна осталась без света.
Как вы мотивируете сотрудников работать в условиях, когда их место работы может быть в любой момент обстреляно ракетами?
Наши люди прекрасно понимают, какая на их плечах ответственность. Речь не только об энергобезопасности страны. Наши электростанции снабжают теплом города присутствия. То есть от каждого сотрудника станции зависит, будет ли его семья, соседи с теплом, водой и электроэнергией.
Большую роль играют руководители на местах. Ни один руководитель наших электростанций никуда не уехал, не уволился. Они постоянно на работе, в коммуникации со своими сотрудниками.
Топ-менеджмент главного офиса также постоянно посещает наши станции, общается с работниками. К примеру, после интервью я поеду на нашу электростанцию, которая вчера была под обстрелами. Будем на месте решать, что нужно, чтобы поскорее возобновить работу станции.
Мы стараемся объяснять работникам важность их работы. Ведь чем быстрее возобновится работа ТЭС, тем быстрее стабилизируется энергосистема. ТЭС первыми запускаются после системных аварий.
Мне кажется, люди это понимают. Они делают, как нам с вами кажется, героические вещи, но для них это стало частью ежедневной работы. Также у нас есть компенсации для тех, кто работает в условиях высокого военного риска.
О бондах и иске к России
Вы объявили о выкупе своих бондов на $50 млн. Какова цель и откуда деньги?
“ДТЭК Энерго” пока не выкупает долг. Мы объявили конкурс. Будем ли выкупать, станет ясно по итогам конкурса.
Эти средства из резерва, они были заморожены на эти нужды в конце прошлого года. Ежегодно мы тратим на обслуживание долга около $100 млн. Часть мы уже потратили в первом полугодии. Эти средства могут быть потрачены только на обслуживание наших долгов или его выкуп.
Сейчас мы видим возможность выкупить часть долга, что снизит нашу долговую нагрузку в будущем.
Это позволит увеличить инвестиционные расходы, которые выросли из-за необходимости постоянных ремонтных работ. Мы видим, что уже не укладываемся в пределы инвестиционного портфеля, согласованные с кредиторами. Требование кредиторов — при увеличении инвестиций должна быть уменьшена долговая нагрузка.
Резерв средств — это обычная практика либо кредиторы ждали полномасштабного вторжения России?
Это не обычная практика. Из-за ситуации в стране “ДТЭК Энерго” был вынужден реструктуризировать свой долг. Также в 2014-2015 годах мы были вынуждены сделать то же самое. И по условиям реструктуризации возникли новые требования. Мы делаем одни планы, а потом происходит некий коллапс в энергосистеме.
Метинвест недавно подал иск против России , Ринат Ахметов подал иск в ЕСПЧ. Когда ДТЭК подаст иск и в каком формате?
По нашим предприятиям есть иски в рамках общего дела в ЕСПЧ. Мы фиксируем все убытки и разрушения, будем добавлять эту информацию в суд. Если потребуется подать отдельный иск, то подадим отдельный. Это не вопрос, что Метинвест подал, а ДТЭК не хочет. Мы все хотим, чтобы РФ возместила все причиненные убытки. Это вопрос юридической стратегии.
