Проанализируем потенциально возможные варианты “политического” выхода из данной проблемы в контексте формирования новой властной вертикали.
Золотая страда
Бывший совладелец Приватбанка Игорь Коломойский вернулся. Период междувластия, когда уходят старые команды, а новые никак еще не угнездились, максимально подходит для решения вопросов, которые в иные периоды либо не решаются вовсе, либо решаются очень дорого. Именно поэтому в деле Приватбанка в апреле произошел настоящий прорыв монолитного доселе судебного фронта, когда бывшие акционеры получили сразу три ключевых решения относительно своих тяжб с государством: признание национализации незаконной, отмена списка связанных с банком лиц и аннулирование личных поручительств его бывших владельцев по кредитам рефинансирования, которые банк получал в НБУ. Но такое положение дел не очень радует западных партнеров Украины. Ведь государство взяло обязательство перед МВФ решить проблему устойчивости и ликвидности Приватбанка, а также согласилось на реструктуризацию кредитного портфеля, замену залогов на более ликвидные, возврат средств, выведенных из банка до момента национализации. Даже тема рефинансирования и личных поручительств бывших собственников была затронута в меморандуме.
Озабоченность фонда можно понять: если финансовый кризис в Украине в 2008 г. амортизировали банки с иностранным капиталом, а в 2014-2015 гг. — с украинским, то будущий кризис придется принять на себя нескольким государственным банковским учреждениям, на которые нынче приходится примерно 60% вкладов населения, или порядка 270 млрд грн в эквиваленте, причем 180 млрд — доля Приватбанка. Поэтому пока что нет реальных решений в ответ на многочисленные интервью Коломойского, в которых он заявляет о желании вернуть банк и/или получить компенсацию.
Куб Шредингера
В стиле мысленного эксперимента из квантовой физики “куб Шредингера”, вместо кота в Приватбанк был помещен кредитный портфель юридических лиц, и теперь никто в точности не может сказать — “живой” этот портфель или “неработающий”. В двух словах опишем эту трансформацию. На конец 2015-го кредитный портфель юрлиц в этом банке составлял 157 млрд грн, а уже через считанные недели после национализации, на конец 2016-го, уменьшился до 35 млрд грн, то есть на 122 млрд грн. Чтобы баланс не разорвало от подобных манипуляций, кредиты, признанные неработающими и вынесенные на внебаланс, были компенсированы резервами под проблемный кредитный портфель. Сумма резервов по разделу “кредиты юридических лиц” выросла с 12 млрд до 148 млрд грн. Чтобы не допустить декапитализацию банка и нарушение его ключевых регулятивных нормативов, государство влило в капитал банка 155 млрд грн. Этими средствами и был стабилизирован уменьшенный за счет переоценки кредитных рисков капитал банка.
Таким образом, уже в первый год после национализации сложилась ситуация, когда многие кредиты, выданные банком в пользу юрлиц, аффилированных с бывшими акционерами, получили нулевую оценку, то есть их стоимость стала равняться нулю. Сейчас банк имеет почти чистый баланс, в котором остались лишь работающие кредиты. Это не означает, что в Приватбанке забыли о проблемных кредитах. Они учитываются на внебалансе, и чисто теоретически по ним должны быть активированы исполнительные процедуры: обращение взыскания на залоговое имущество в виде акций, имущественных комплексов, прочей недвижимости; подача исков в суды, арест активов должников, передача производства по взысканию в исполнительную службу в случае, если суммы средств, полученной от реализации залогов, не хватило, и так далее.
Все эти достаточно сложные в администрировании и затратные по времени процедуры могут быть успешно реализованы лишь в случае заинтересованности руководства банка в быстрейшем взыскании средств. Примерно 60 млрд грн кредитной задолженности, как можно судить из двух интервью Коломойского и куратора банковской системы в команде Зеленского Виктории Страховой, приходится на компании, прямо или косвенно связанные с бывшими владельцами банка.
До сих пор руководство банка во главе с чешским банкиром Петером Крумханзлом проявляло крайне слабую инициативность в деле возврата задолженности по кредитам. Банк выдает новые кредиты населению, использует старый софт, обещая полностью перейти на новый, ни шатко ни валко ведет судебные тяжбы как в украинских судах, так и в международных. Впрочем, судебные тяжбы в Лондоне против бывших собственников государством были провалены. Сам Крумханзл считался хорошим специалистом в сфере интерим-менеджмента, то есть в решениях проблем в бизнесе с помощью привлечения кризисных управляющих, которые называются интерим-прогрессоры. Приходя в компанию, они работают на достижение прогрессивных структурных изменений. Главная их цель — запуск в компании внутреннего потенциала развития, то есть активация того “движка”, который по определенным причинам заглох и не работает. Для этого прогрессорам приходится поработать над целями и задачами, стратегией и рыночной нишей, внутренней структурой, оптимизацией затрат, поиском новых сегментов рынка. Финишная черта их работы — передача собственнику убыточной ранее компании под ключ, когда к выполнению заданий может приступить обычный менеджмент, который начнет движение по накатанной дорожке, используя полностью оптимизированную бизнес-оболочку, пригодную для начинки всевозможными дополнительными опциями. Насколько Приватбанк стал таким готовым к прогрессу финансовым учреждением, говорить сложно. Пока это все еще чемодан без ручки для государства.
Но даже если нейтральный руководитель банка, далекий от бывших собственников, из чувства собственного самосохранения может ослабить силу давления на них, то можно только представить, какие скрытые бонусы принесет в будущем другой, потенциально лояльный менеджмент.
По заветам Укрнафты
Именно сейчас могут рассматриваться сценарии такого ползучего контроля над банком, тем более что опыт управления частично государственной “Укрнафтой” с помощью лояльного менеджмента у бывших собственников Приватбанка уже есть. Причем опыт многолетний, когда, формально имея контрольный пакет акций, государство вынуждено было находиться в этой компании в роли стороннего наблюдателя. Лишь в 2015-м наконец удалось внести правки в закон Украины “Об акционерных обществах”, и порог для определения кворума на собрании акционеров был понижен с 60 до 50%, в результате чего группа “Приват”, владеющая 42% акций “Укрнафты”, утратила способность блокировать проведение общих собраний акционеров, а набсовет получил право простым большинством принимать управленческие решения, в том числе отстранять руководство компании. Таким образом, у государства появился инструмент влияния и нужна лишь политическая воля для его применения.
Похожие изменения произошли в контексте корпоративного управления в банках: в 2014-м были внесены изменения в Закон Украины “О банках и банковской деятельности”, вступившие в силу в 2015-м. В частности, были существенно усилены полномочия наблюдательных советов банков и их роль в системе корпоративного управления. Если ранее набсоветы представляли собой консилиум “смотрящих”, назначенных собственниками для надзора за менеджментом, то отныне в их составе появились так называемые независимые члены, или директоры, в количестве не менее четверти от общего состава.
Скорее всего, в ближайшее время нас ждет битва за наблюдательные советы госбанков, в частности Приватбанка.
В мае Кабмин сыграл на упреждение, назначив кандидатуры членов наблюдательных советов госбанков, которые приступят к работе 14 июня. В частности, в состав набсовета Приватбанка вошли независимые участники Энгин Акчакоча, Андреа Монета, Стивен Силиг, Шерон Иски и представители государства Артем Шевалев (Кабмин) и Сергей Олексеенко (Верховная Рада). Акчакоча является адептом международных финансовых организаций, так как 15 лет проработал в проектах МВФ, МБ и ЕБРР. Силиг — вольный стрелок по “регулированию кризисов”, особенно в Монголии и Африке. Монета и Иски также из когорты международного консалтинга. Что касается представителей государства, то Олексеенко и Шевалев — типичные инвестбанкиры, правда, последний имеет опыт работы на пересечении частного и государственного банковского сектора.
Итак, для очередного переформатирования набсоветов (а без их благословения невозможно поставить во главе банка лояльный менеджмент), нужно получить существенный уровень представительства в новом Кабмине, и роль министра финансов здесь становится ключевой. Вероятно, этот вариант станет базовым после завершения парламентских выборов, формирования коалиции и назначения нового правительства.
Кончено, даже потенциально лояльный менеджмент, который бывшие собственники, возможно, захотят завести в банк с помощью политических инвестиций (то есть даже без восстановления прямого контроля над ним), не станет открыто проводить операции, нарушающие достигнутый баланс интересов. Но им ничего и не надо делать.
Основная трансформация кредитного портфеля банка произошла после национализации в 2017 г., то есть для завершения сроков исковой давности по некоторым кредитам нужно просто потянуть время до 2020-го.
А по тем спорам, где уже ведется исковая работа, — достаточно просто не очень рьяно выполнять свои обязанности. А дальше дело юридической техники. В общем, следим за трансформациями в набсовете Приватбанка.
