Протестный перформанс в Иране не только повлиял на фундамент региональной и внутренней политики, но и вытащил на свет еще один фактор, который в перспективе может снова оставить клерикалов без порции нервных клеток. При условии, конечно, что момент еще не упущен. Дело в том, что практически сразу после начала демонстраций, которые привели к гибели 22 человек и задержанию, по некоторым данным, 3,7 тыс. участников митингов, на подмостках очутился шахзаде Реза Пехлеви — наследный принц шахиншахского государства Иран, лишенный права на власть в результате Исламской революции 1979 г.
Сын последнего шахиншаха
Реза Пахлеви ныне является главой дома, правившего Ираном с 1925 г. Родился он в 1960 г. Первенец шахиншаха Мохаммада Резы Пехлеви и Фарах Пехлеви. По окончании школы, как это часто бывало среди членов монарших семей Ближнего Востока, решил пробовать свои силы на военном поприще. Если Абдалла II, король Иордании, поначалу служил в бронетанковых войсках, то юный Реза Пехлеви стал младшим офицером имперских ВВС Ирана. В 17 лет, то есть за два года до Исламской революции, отправился в США на летную стажировку, год проучился в частном Массачусетском колледже Уильямса, но экстренно вернулся, так как Иран начало лихорадить из-за беспорядков.
На родине кронпринц пробыл недолго. Революция вынудила спасаться бегством всю семью, включая больного раком отца. Мохаммад Реза Пехлеви долгое время лечился в Египте, Мексике, США, но все же скончался в 1980 г., а сын возглавил дом, будучи в изгнании в Каире. Через некоторое время семья перебралась в Штаты, где Реза Пехлеви учился в Университете Южной Калифорнии и прошел программу подготовки пилотов ВВС США. Ныне он живет в Мэриленде с женой и тремя дочерьми, одну из которых назвал в честь матери. Из Ирана бежали также его брат Али Реза Пехлеви и две сестры — Фарахназ и Лейла. Принцессу Лейлу нашли в ее доме мертвой в возрасте 31 года в 2001 г., а брат покончил с собой десять лет спустя.
Потому Пехлеви, по сути, единственный претендент на трон. Ему 57, за пределами Ирана шахзаде прожил большую часть жизни — 38 лет, однако не оставляет надежды, что сможет вернуться если не к власти, то хотя бы приобщится к свержению клерикального режима.
Он не впервые дает о себе знать. На самом деле Пехлеви периодически говорит об изменениях в Иране и необходимости демонтажа действующего режима. Особенно кронпринц активизировался на фоне “Зеленой революции” 2009 г., когда иранцы вышли на улицы против президента Махмуда Ахмадинежада. Тогда Пехлеви говорил о реформах во время визитов, встреч, интервью в 2009, 2010, 2011 гг.
Последние события в Иране также явно воодушевили Пехлеви. Причем не последнюю роль сыграл и характер антиправительственных выступлений. Если восемь лет назад протесты сконцентрировались в Тегеране, то сейчас они менее многочисленны, но имеют более обширную географию — демонстрации проходили в 80 городах и населенных пунктах.
Пехлеви дает одно интервью за другим. И посыл этих выступлений предельно понятен: “Я наследник трона и могу возглавить свержение нынешнего режима”. В Вашингтоне 7 января он заявил турецкой Hurriyet, что является “голосом объединения Ирана”. Довольно громкое заявление, между прочим. Но шахзаде умен, а потому с годами стал более сдержан в демонстрации амбиций. В последнем интервью, которое давний критик иранской теократии дал Associated Press, он опирался не на личные притязания, а в первую очередь на позицию иранского народа. “Этого (смены режима. — ”ДС”) не произойдет, потому что об этом говорят США, или англичане, или саудовцы, или израильтяне. Это случится, поскольку так хочет иранский народ”, — говорит он журналисту AP в столице Соединенных Штатов.
Он также призывает, окрестив нынешнюю власть узурпаторами, взявшими иранцев “в заложники”, вернуть страну. Но при этом не претендует, по крайней мере открыто, на роль двигателя революции, скромно отмечая, что он, во-первых, отстаивает интересы Ирана за рубежом, лоббируя новые санкции в отношении клерикалов, а во-вторых, конечно, является носителем монархии, и если иранцы попросят, то...
Во главу угла ставит создание парламентской республики или конституционной монархии. Чтобы не спугнуть потенциальных сторонников или же им движет чистый реформизм. Секуляризм и демократия, на которых настаивает шахзаде, могут привлечь молодых участников протестов. К тому же на митингах звучали слова поддержки в адрес наследника трона. Конечно, среди демонстрантов мало или вообще нет тех, кто застал период монархии, а потому им может казаться, что тогда трава была зеленее. Что Пехлеви тут же просек. Он признает фактор такого рода ностальгии и очевидно использует его.
А что США?
Вопрос в том, сможет ли шахзаде поспособствовать свержению нынешнего режима с последующим приходом к власти, станет один из символов без дивидендов лично для себя или же и вовсе замолкнет до очередной бучи. А вот в Вашингтоне явно могут сделать (или уже сделали ставку) на Пехлеви, памятуя о плодотворном сотрудничестве с его отцом.
Правление Мохаммада Резы Пехлеви оценивается неоднозначно. С одной стороны, были и репрессии, была и секретная полиция монарха САВАК. С другой — последний монарх Ирана давал огромные преференции иностранным нефтяным компаниям. То бишь, не было никакого контроля над американским и британским бизнесом. Что в итоге привело к спорадическим беспорядкам со стороны иранцев, требовавших национализации отрасли, которая тогда находилась под контролем в первую очередь британской короны — через Англо-иранскую нефтяную компанию (АИНК). В итоге движение за национализацию возглавил потомок династии Каджаров, правившей до Пехлеви, — Мохаммед Мосаддык, возглавивший правительство. Шахиншах был вынужден на время скрыться в Риме. Вернулся он после свержения Мосаддыка в рамках американо-британской спецоперации “Аякс” (у британцев — ”Пинок”), которую реализовали ЦРУ и Секретная разведслужба (SIS) в 1953 г. В кресло премьера сел “свой” генерал Фазлолла Захеди, а Пехлеви вернулся на родину. Власть была снова в руках людей, готовых делиться своими углеводородами.
Другое дело, что репутация шахиншаха была подмочена. И потому спустя 16 лет победил исламский левый популизм. У наследника же хорошее реноме. Он был молод, когда проходила Исламская революция. В непотизм не вляпался. Пехлеви даже просил аятолл позволить ему сражаться с Ираком в качестве пилота. Во-вторых, он застолбил роль монарха-модернизатора. В-третьих, пользуется широкой поддержкой среди иранской диаспоры в США, особенно среди тех, кто также бежал от Исламской революции.
Есть шансы, что молодые иранцы примут приводимые Пехлеви в пример Нидерланды или Великобританию, где действует конституционная монархия. Но есть и преграды — десятки лет на чужбине и предложение кронпринца дать амнистию военным и парамилитарным силам вроде Корпуса стражей Исламской революции, чтобы те перешли на сторону демонстрантов. Для преодоления этих факторов нужны серьезные ресурсы, которые вполне может предоставить Вашингтон, дабы уменьшить количество угроз на геополитической арене.
Аятоллам не до того
На руку Пехлеви может сыграть то, что духовный лидер Ирана Али Хаменеи и президент Хасан Рухани еще не “отошли” после протестов. Тегеран утверждает, что “мятеж” подавлен. Даже если это и так, нет никаких оснований утверждать, что окончательно и бесповоротно. Новая вспышка вполне может быть вызвана казнью лидеров митингов либо же просто требованием протестующих отпустить задержанных, которые, может, и выдвигали политические лозунги, однако их экономические претензии ведь вполне обоснованы. Коррупция растет, безработица тоже, а власти ведут войнушки в Сирии и Йемене.
И еще. Ресурсов у иранского руководства для активной внешней политики становится все меньше. Так и бывает в предреволюционное время, когда ситуацию просчитать, пока революция не пришла, крайне тяжело. И в этой ситуации режиму приходится еще искать время и возможности для реакции на региональные вызовы. Например, очень удачно для себя, да и для Пехлеви, выбрал момент президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган, чтобы укрепить свои позиции в Сирии. Не просто так он сперва назвал Башара Асада “террористом” после продолжительного смягчения риторики, а затем и МИД Турции вызвал “на ковер” послов России и Ирана в связи с заходом сил Асада в зону деэскалации в Идлибе. И Москва, и Тегеран сейчас заняты: первая — выборами и грядущим санкционным подарком от минфина США, второй — подавлением протестного движения. Поэтому, как выразился в интервью AP Пехлеви, может быть, на самом деле “пришел час”.
