Давид Арахамия: “Я — как лев в мультике “Мадагаскар”. У него все стейки, а у меня все — кнопочки”

Переговоры про интервью “Страны” с Давидом Арахамией начались с момента, когда он получил должность главы фракции “Слуга народа”, но каждый раз встреча отменялась — Арахамия сетовал на усталость или торопился на встречу в Офис президента.

Интервью состоялось спонтанно, мы поймали его в столовой Рады и короткое чаепитие переросло в непротокольный диалог, где Арахамия много ругался — прямо как во внутрипартийном чате “Слуги народа”.

Арахамия рассказал, как тяжело ему дается необходимость отмазывать депутатов от скандалов, поделился своей техникой медитации и выдал секрет — кто такой пранкер Джокер.

— Как думаете, почему Андрей Богдан ушел из Офиса президента (ОП)?

— Не знаю. Когда я с ним говорил, он сказал, что собирается идти к президенту и поговорить об отставке. У меня нет версии, почему отставка случилась так быстро.

— Как думаете, сумеете ли вы наладить отношения с новым главой ОП Андреем Ермаком? Общались ли вы до этого?

— У меня хорошие отношения с Ермаком. Думаю, что они сохранятся и будут развиваться.

— Поменяется ли работа ОП с назначением Ермака — ваш прогноз?

— Кардинально меняться не будет, Ермак с самого начала был членом команды.

— А как было раньше? Как часто вы встречались с Андреем Богданом?

— У нас было утреннее совещание по понедельникам. Ненавижу это, потому что не люблю рано просыпаться. Почти каждый день созванивались, а встречались два-три раза в неделю. Парламент был его куском работы.

— Как думаете, насколько его манера общения повлияла на его карьеру? Он часто позволяет себе оскорбления и нецензурщину.

—  Вначале я был шокирован, как и многие депутаты. Но потом, когда мы начали работать, все поняли, насколько он крутой чувак. Может, его манера поведения — общественная маска, а в целом, он крутой и эффективный дядька.

 —  Вам легко с ним работалось?

 —  Мне да.

 —  А как вы познакомились? Это ведь он привел вас в команду к Зе.

 —  В 2014 году Богдан был советником губернатора Игоря Коломойского, и экс-президент Петр Порошенко проводил встречу в Администрации президента. Была большая сходка волонтеров, губернаторов, министерства обороны. Я тогда был одним из топовых волонтеров, у меня был фонд. Я на сцене заявил, что лучший друг волонтера — контрабандист, а не власть. Богдан ко мне подошел и сказал, что я молодец и красавчик, сделал это в своей манере, неполиткорректно. Мы обменялись телефонами и забыли друг о друге. После инаугурации Зеленского он мне позвонил и сказал, чтобы я приезжал познакомиться с новым президентом.

—  Это Богдан вас рекомендовал на роль главы фракции?

—  Он мне предложил, да. Но на той встрече с Зеленским я еще убегал от этого всеми силами. Я занимался бизнесом, а тут этот звонок.

— Чего же тогда поехали?

— Из любопытства. Они спросили у меня, каким должен быть министр обороны, и мы часа четыре разговаривали. Мне понравилось, потому что была стартапная атмосфера. Это было в офисе “Квартала”, их еще не пустили в Офис президента. Я предложил им свою помощь в поиске команды. Искал людей, приводил на собеседование. Мы все больше знакомились и общались. Он мне предложил идти в список.

—  Опишите, как менялось влияние Богдана на президента?

—  Органически оно снизилось, потому что появилось много игроков. Раньше был президент и три человека, а сейчас президент и восемь человек. Это нормально.

— Вы не думаете, что Богдан лишился должности не в последнюю очередь именно из-за своего дурного характера?

— Все уже привыкли к его характеру. Надо отдать ему должное — он вообще не меняется. Он зашел в политику и не трансформируется. Я вот костюм начал надевать, галстук, а он говорит, что каким был, таким и останется. Что если хочет за свои деньги поехать в Сен-Тропе — значит, поедет. Он человек, который ценит свободу, и это достойно уважения. У нас тут все меняются, пытаются выглядеть не собой.

— А Зеленский поменялся? 

— Да. Он становится жестче. У него хроническая усталость. Я просто надеюсь, что он не разочаруется в своей команде.

— Как часто вы встречаетесь с Зеленским?

— Если он в разъездах, то два раза в неделю, а если на месте, то три-четыре раза.

— Кто в близком круге Зеленского вхож в ситуационную комнату?

— Богдан (в прошлом. — Ред.), Ермак, Сергей Шефир и я.

—  Как так получается, что вы в Раде так часто общаетесь и фотографируетесь с Порошенко?

—  Это выдирают специально. Он же понимает это. Я просто уже не реагирую. Вначале Петр Алексеевич подходил, демонстративно хлопал по плечу, чтобы фотографы сделали снимок. Он мне на ухо еще говорил: “Ну что работает”?

“Если после каждого скандала выгоднять людей из фракции, останется бутиковая партия в 20 человек” 

 

— Вы когда—то бывали на подобных шоу, как глава таможни Макс Нефёдов?

— Вы про ночные клубы, где есть эротические представления? Бывал. В разных местах и разных странах. Я молодой человек, хоть и семейный. Я был в Лас-Вегасе, там много таких шоу. Знаете, все, что было в Вегасе, остается в Вегасе. Я что, ханжа, что ли?

— А как ваша супруга к этому относится? 

— А что в этом такого? Разве эротика — это плохо? У меня либеральные взгляды. Я вообще за то, чтобы это все легализировать. Нефёдов молодой парень, и что он делал в том клубе — это его личная ситуация с женой. Если бы это было в рабочее время и за государственные деньги — другое дело. А так, это выворачивание нижнего белья на публику.  Меня в его танцах волнует только одно.

— Что же?

— Были ли растаможены все эти аксессуары, которые были на видео. Если ванная, ремни, свечи были завезены не контрабандным способом — вопросов нет. А девушки, насколько я понял, это просто пиджейки в клубе, это же законная работа, ничего такого в этом нет. Это же не проституция.  

— Подобный скандал был у депутата “Слуги народа” Богдана Яременко, который его похоронил как политика.   

— У Яременко другая ситуация. Он переписывался с проституткой. И делал это в рабочее время, в зале заседаний во время голосования. А своей последующей реакцией он все значительно усугубил и фактически себя добил. Для новичка в политике — это очень неприятная история. Есть опытные политики, которые знают, что нужно переждать, не обращать внимания...

— То есть, по-вашему, это правильная стратегия? Переждать, не обращать внимания?

— Не совсем так. У меня была своя история. Недавно в Давосе кто-то перекрутил мои слова о том, что Украина должна приостановить синхронизацию законов с ЕС. Ощущения очень неприятные. Я резко подвергся шквалу ненависти. Никто тогда не посмотрел первоисточник. Взяли фразу, вырвали из контекста, и понеслось. 

— И что вы сделали? 

— В тот же вечер я написал пост в Facebook, где уточнил, что говорил в Давосе на английском, возможно, это трудности перевода. Моя позиция — поддержка евроинтеграции, и я это всегда декларировал. И этот скандал как-то утих. Но могло быть иначе, если бы кто-то был заинтересован в том, чтобы раздувать его дальше. За многими политическими скандалами кто-то стоит.  

— Давайте откровенно: большинство скандалов, в которые попадают ваши однопартийцы, случаются не по чьему-то злому умыслу, а из-за их неосторожных слов или поступков. Как, к примеру, Евгений Брагар, который посоветовал пенсионерке продать собаку в уплату коммуналки.

— Согласен. Иначе, как тупым залетом, я не могу это назвать. Нет слов.  

— Важен не так сам залет, как реакция на него. Если бы, допустим, Брагар сразу же тогда поехал к этой бабушке, поговорил с ней, помог... 

— Как ему было найти эту бабушку? 

— Ее без труда нашли журналисты и другие депутаты. “Страна” тоже с ней общалась, и даже передала Брагару ее номер телефона. Но встретиться со старушкой лично он не захотел. Почему ваша пресс-служба не проинструктировала Брагара, как минимизировать последствия скандала? Более того, многие “слуги народа” вместо того, чтобы поддержать коллегу, публично осудили его.

— Я с вами согласен. И вы не представляете, как нас “песочат” в Офисе президента за каждый подобный ляп. Над нами откровенно посмеиваются “опытные депутаты”. У нас сейчас говорят о собаках и переписках. А они тогда проворачивали свои коррупционные дела в тишине. А мы вшквариваемся на ровном месте, вляпываемся в такие ситуации на ровном месте... Сейчас я уже немного привык, а раньше меня это просто шокировало. Мне же по должности волей-неволей нужно вписываться за них, находить им оправдание.

— Насколько часто вы внутренне не согласны с тем, что их нужно оправдывать? 

— Всегда не согласен. Но я понял одну вещь. Есть Давид Арахамия как гражданин, а есть Давид Арахамия как глава фракции “Слуга Народа”. Мне удалось в своей голове расставить их на разные полочки. В начале у меня был когнитивный диссонанс, и я даже хотел уходить. Некоторые вещи противоречат моим внутренним мировоззренческим убеждениям. Мне приходится вести беседы с людьми, с которыми я бы вообще не садился за стол. В какой-то момент я осознал, что есть кресло, а есть ты. И если ты взялся за эту работу и отвечаешь за результат, ты должен уметь отодвигать свое личное мнение. Но это убивает мой личный рейтинг. У нас по рейтингам самый хороший — спикер Дмитрий Разумков, самый плохой — Андрей Богдан и еще хуже Арахамия. Я осознаю, что у меня не может быть персонального рейтинга. Или нужно делать так: сказал про собаку — вышел вон из фракции, и так далее. Осталась бы бутиковая партия в 20 человек. Все красавчики, но ничего не могут сделать.

“Я медитирую, когда мне хочется кого-то убить”

— Что вы делаете, когда вам нужно “отмазать” члена фракции, которого вы лично сами осуждаете? Как вы себя настраиваете на это? 

— Очень сложно. Но мне помогает медитация.

— Медитация?

— Да, представляете, я медитирую! Никогда в жизни не думал, что смогу. Я очень энергичный, у меня куча мыслей и мне сложно ни о чем не думать. Но я пошел на курсы медитации “Яна Тиана” в Киеве, в первый же день начал медитировать — очень круто. Это особая техника — трансцендентальная медитация.  

— Опишите, как вы это делаете. Садитесь в позу лотоса, читаете специальную молитву — как?   

— Нет, просто сажусь. Главное — не лечь, чтобы не уснуть. Закрываю глаза и по кругу произношу некое слово, как мантру. И через две — три минуты всё уходит. 

— Какое слово вы произносите? 

— Не могу сказать. Секрет.  

— Как часто вы это делаете? 

— Вообще, чтобы хорошо себя чувствовать, нужно медитировать два раза в день. Утром, буквально двадцать минут после сна, и вечером, за три-четыре часа до сна. Это, кажется, очень мало, но у меня даже столько не получается абсолютно никак. Я медитирую только тогда, когда мне хочется кого-то убить. 

— А в парламенте медитируете? 

— Нет. Я один раз попробовал, а журналисты начали фотографировать и ржать, что Арахамия уснул. 

“Иванисов меня обманул на счет изнасилования”

— Давайте вернемся к реакции на скандалы. Часто, комментируя очередной ляп ваших депутатов, вы первым делом заявляете, что это фейк. Опасная тактика, особенно когда потом оказывается, что это правда.

— Вокруг нас много интриг и слухов. И многие из которых оказываются действительно “левыми”. Взять, к примеру, ситуацию с Романом Иванисовым (у него обнаружилась судимость за изнасилование — Ред.). Когда я ему позвонил, он меня убеждал, что это фейк. Он мне говорил, что этого не может быть, что его заказали враги.  

— И вы ему поверили? 

— Да. Но я тут же дал задание нашей службе безопасности проверить его. По реестрам он везде оказался чист.

— СБУ ничего не нашла на Иванисова?

— Нет, это наша внутренняя, партийная служба безопасности. Тогда я подумал, что это же наш коллега, “свой парень”, и вдруг на него полилась такая грязь. Поэтому у меня были основания предполагать, что его версия правдива. Я выступил с этой версией на публику. А потом Андрей Портнов опубликовал приговор суда.

— Что Иванисов вам сказал после этого?  

— Потом он ни разу мне не звонил. Он меня подвел. Перед этим я ему говорил: “Давай как с доктором, между мной и тобой — врачебная тайна. Расскажи мне правду — было такое или нет. Чтобы я понимал, с какой позицией мы выходим”. Я подставился из-за него, а он меня обманул. Мы сейчас вообще не общаемся.

— Как так вышло, что Портнов смог найти доказательство вины Иванисова, а ваша служба безопасности — нет?   

— Портнов смог найти, когда уже знал, что искать. Мы Иванисова проверяли по общедоступным реестрам, и там он был чист.  

— Вы признаете, что ваша служба безопасности недоработала? Причем не только в случае с Иванисовым. В “Слуге народа” множество случайных людей, которые только и делают, что вляпываются в неприятные истории. От которых сейчас у вас как у главы фракции больше головной боли, чем пользы.

— Любая служба безопасности в такой ситуации недоработала бы. За такой короткий промежуток времени, за который мы набирали людей в партию, мы могли провести толькоповерхностную проверку. По криминалу (привлекался — не привлекался), и на доброчестность.

— Как вы проводили проверку на доброчестность?

— По открытым источникам. Тот же Google.

— Google? Серьезно?

— А как надо было проверять?

— Вы же сами айтишник. Для вас секрет, что информацию о “залетах” человека в Google можно подчистить? 

— Насколько мне известно, в то время у Иванисова был очень обеспеченный отец. Папа Иванисова и решал ситуацию. В то время были бумажные реестры, и они смогли это все вычистить. Но забыли вычистить архив Пенитенциарной службы и Указ президента о помиловании, это же разные архивы. А вот полицейские базы все были зачищены.  

“Надо быть дебилом, чтобы раздавать деньги налом”

— Вы сказали, что за каждый ляп “слуг народа” вас “песочат” в Офисе президента. Как и что вам говорит Зеленский, когда кто-то из вашей фракции вляпывается в очередной скандал? 

— Как в анекдоте: маты пропустить? Тогда ничего. Но, с другой стороны, это же не мои депутаты, я их не отбирал.  

— Но вы несете за них ответственность. 

— Правильно, но я не могу нести ответственность за Иванисова, которого отобрал не я. Я могу нести ответственность за него в парламенте с момента моего назначения, но я никак не могу нести ответственность за его отбор.  

— А кого вы отбирали?

— (Пауза) Подловили.

— Так кого вы привели в партию?

— Все мои “личные” депутаты, которых я предложил, голосуют со 100% явкой и в соответствии с позицией фракции. Не хочу их маркировать. Пусть они так и продолжают работать все пять лет.  

— Хорошо, тогда скажите, сколько их? 

— Пятеро.  

— В какой ставке ваши “личные” депутаты получают деньги в конвертах — 5, 10, 15 тысяч долларов?   

— У нас не получают деньги в конвертах, я это говорил уже много раз. Я же айтишник. Если бы я хотел организовать черное финансирование партии, не делал бы это в конвертах. Надо быть дебилом, чтобы раздавать деньги налом.  

— О деньгах в конвертах нам рассказывали несколько депутатов “Слуги народа”. После этого были и другие подтверждения, уже публичные. Например, Николай Тищенко в переписке с пранкером Джокером советовался, как в следующий раз выдавать черный нал так, чтобы не “спалиться”. 

— Вы же Николая Тищенко знаете. У него своеобразная манера формулировать мысли. По фрагментарной переписке с Джокером мне тяжело судить о том, что имел в виду Тищенко. Покажите реальные доказательства.

— Текст о зарплатах в конвертах основан на информации анонимных источников из вашей фракции. Мы не называем их имена по понятным причинам, так как они сами являются нарушителями закона. Но информация про черный кэш правдива.

— Я достаточно обеспеченный человек, не могу сказать, что я богатый, но достаточно обеспеченный, и к тому же многодетный отец. 

— Причем тут это?

— При том, что я не буду ставить под угрозу свою личную позицию, чтобы участвовать в каких-либо махинациях. Мне эти же вопросы задавали во время прохождения полиграфа — я четко подтвердил, что не получаю никаких денег ни от украинских олигархов, ни от иностранных, ни от других третьих лиц. Поверьте, если бы я сильно хотел монетизировать свою должность, я бы нашел, как это сделать без зарплаты в конвертах.

— Монетизировать — как? 

— Я глава самой большой фракции. Практически любой закон, который нужен какой-то финансовой группе, я могу провести в парламенте за две недели.

— Вы так уверенно об этом говорите, уже был опыт? 

— Предложения поступали регулярно, но это не наш путь, к деньгам мы не переходили. Это просто вам как демонстрация того, что за пять лет я мог бы так заработать, хоть миллиард долларов.

— Вы подавали об этом заявления в НАБУ? 

— Это бесполезно, это ничего не даёт. Я как-то написал заявление в НАБУ, так они только меня “изводили” допросами и пояснениями. Уголовный кодекс выписан так, что реально доказать вину очень сложно, не задокументировав все вживую, да и в этом случае, не факт, что смогут. Необходимо срочно менять Уголовный кодекс, иначе весны с посадками мы не дождемся. 

 

Давид Арахамия в Раде, фото: “Страна”

— Возвращаясь к полиграфу. Вы же прекрасно понимали, что прохождение полиграфа само по себе не может считаться ни доказательством, ни опровержением вины. Вы делали это для хайпа? 

— Я эмоционально среагировал на вброс Александра Дубинского. Когда работал в Министерстве обороны, я создавал подразделение полиграфологов, я разбираюсь в полиграфах. Когда мы с Александром Дубинским проходили полиграф, было важно показать людям, как это делается. Это была скрупулезно подготовленная процедура.  

— Почему у вас такие натянутые отношения с депутатом Александром Дубинским? 

— Они натянутые с первого дня. Он меня на первом же ток—шоу, где мы увиделись, “мокнул” по рынку земли. А потом сам говорил, что не будет за него голосовать из-за проблем с земельным кадастром. После этого я к нему в Раде подошел, сам включил его собственный ролик, где он рассказывает, что Арахамия не разобрался в земельном кадастре и можно уже внедрять рынок земли.

— Как Дубинский отреагировал? 

— Он проголосовал за рынок земли в первом чтении. В целом Дубинский —  нормальный парень. Но он журналист, он всегда хочет сенсации — это плохое качество для депутата.    

“Блокировка Телеграмм-каналов — эротическая фантазия”

— В сеть уже неоднократно сливали переписки из внутрипартийного чата “Слуги народа”. Из этих фрагментов понятно, что вы в очень жесткой и часто матерной форме ставите депутатам задачи голосовать за тот или иной закон. Это для вас привычная манера общения?

 — Я матерюсь страшно. Этот язык для меня органичен. Но когда я понял, что какой-то условный “Темный Рыцарь” выливает нашу внутреннею партийную переписку, я стал гораздо сдержанней в своих выражениях. За это у меня есть реальная претензия к ребятам, которые в погоне за лайками не видят границ.

— Кто ведет Телеграмм-канал “Темный Рыцарь”? 

— Я думаю, что это Александр Дубинский с несколькими друзьями. 

— Кто еще? 

— Давайте вы назовете, а я кивну.

— Бужанский, Куницкий?  

— В какой-то момент я думал, что они все втроем, но сейчас я думаю, что Куницкий в этом не участвует. Возможно, гостевой автор — Бужанский, а основной — Дубинский.  

— Это вы ведете Телеграмм-канал “Белый Рыцарь”? 

— Мене его приписывают, тот же Дубинский. Но я несколько раз показывал им, что это не я. Теперь они думают, что его ведет связанный со мной депутат.  

— Кто? 

— Они не называли конкретных фамилий. “Белый Рыцарь” — это какая—то коллективная попытка сбить влияние “Темного Рыцаря”.  

— Почему эта попытка провалилась? 

— Говно всегда продается лучше, чем какой-то конструктив.  

— А лично вам контент “Белого Рыцаря” нравится больше, чем “Темного Рыцаря”? 

— Да, он более адекватный.  

— Как вы пришли к убеждению, что “Темный Рыцарь” — канал Дубинского?  

— Длинными и окольными путями. А один раз он себя просто спалил. 

— Как? 

— На YouTube канале Дубинского еще не догрузился ролик, а “Темный Рыцарь” его уже прокомментировал. Потом он это исправил, но было уже поздно. И еще был один момент. Историю с американским паспортом я сам им запустил.

— Как?

— По большому секрету рассказал одному человеку.

— Кому?

— Темному рыцарю. Потом все смотрели, где этот фейк вылезет. Тупой фотошоп.

 — В законе о медиа, который продвигают Александр Ткаченко и Никита Потураев, как раз прописан механизм блокировки Телеграмм-каналов. Это потому, что “Темный рыцарь” и подобные каналы доставляют фракции слишком много проблем?

—  Я считаю, что Телеграмм-каналы, которые есть сейчас, несут деструктив, а не конструктив. Кстати, они и вам, журналистам, несут угрозу, потому что читатель мигрирует туда. Хоть стандарты журналистики там не выдерживаются, но людям нравится мясо. Я не сторонник идеи затыкать рот, но я сторонник журналистских стандартов. Но как это сделать, не выдумывая карательный инстумент — открытый вопрос. Нужна дискуссия. Но как IT-шник скажу вам, что этот механизм блокировки — эротическая фантазия авторов закона.

— Вы говорили об этом Ткаченко и Потураеву?

— Та этого не нужно говорить. Не блокируются у нас Телеграмм-каналы. Будь там хоть пять решений суда, все равно не заблокируешь. Там по-другому работает система, это как “Торрент”. Сколько их заблокировать нужно было по решению суда и сколько их заблокировано в реальности? Можете этого не бояться. Пусть они покажут, как они заблокируют Телеграмм-каналы, я бы на это посмотрел.

“Досрочных выборов не будет”

— Как вы оцениваете Алексея Гончарука на должности премьер-министра?

— Нормально. Очень трудно быть премьером. Если бы мне кто-то предложил, то я бы отказался. Честно говоря, я думаю, что он сейчас, зная все это, возможно, тоже отказался бы. На кресло премьера очереди нет никогда. Неблагодарная должность.Ответственность очень высокая за все залеты правительства. Я к нему с уважением отношусь, потому что он взял на себя эту ответственность.

— Как “пленки Гончарука” повлияли на взаимоотношения парламента с Кабмином?   

— В контенте пленок нечего противозаконного нет. Там нарушена только нравственно-этическая сторона отношений между президентом и премьером.  

—  Правда ли, что именно вы посоветовали Гончаруку написать заявление об отставке на имя президента? Хотя по закону парламентско-президетской республики, он должен был писать заявление на имя спикера Разумкова.

— Заявление — это инструмент. Я сказал Гончаруку, что если он не восстановит отношения с президентом, у него не будет нормальных отношений между парламентом и премьером.  Я посоветовал это сделать публично. Потому что если они поговорят, а про это никто не узнает, то у Гончарука будут проблемы в парламенте. 

— Многие депутаты “Слуги народа” в частных беседах признавались “Стране”, что не поняли, почему президент так легко простил Гончарука за то, что он назвал его пустым местом. Они полагают, что президент проявил слабость.

— Тот, кто хочет увидеть президента слабым, говорит, что он выглядел слабым. А тот, кто знает президента, понимает, что он четко выбрал государственную позицию по отношению к личной. Любому человеку было бы не приятно услышать такое в свой адрес, да еще за своей спиной. В этом случае, я считаю, президент — красавчик. Смена премьер-министра на эмоциях от скандала ни к чему хорошему не привела бы.  

— По нашей информации, в ближайшее время планируется ротация министров, и один из первых в очереди на выход — глава Минкультуры, молодежи и спорта Владимир Бородянский. Это так?  

— Про Бородянского ничего не слышал.  

— А про кого слышали? 

— Будут снимать нескольких министров. Но я не могу назвать, кого именно. Могу сказать, что в Кабмине будут изменения и с точки зрения должностей — старые уйдут, новые придут. И будут менять структуру министерств.  

— Какой срок вы даете нынешнему составу Кабмина? 

— Все зависит от того, как мы пройдем лето. Думаю, что к осени будет подведение итогов. Как раз Кабмину исполнится год.  

— Насколько Зеленский доволен правительством Гончарука? 

— Все довольны тем, что оно не воровитое. Это реально первое правительство, которое не ворует. Да, есть вопросы к профессионализму отдельных министров. Но объективно, у нас сейчас много министров, которые до этого не работали на государство. Им нужно некоторое время для трансформации, потому что государственный аппарат работает совершенно иначе, чем коммерческий сектор.  

— Ранее вы давали 75% вероятности на то, что парламент распустят досрочно. Сейчас ваш прогноз изменился? 

— Думаю, досрочных выборов не будет.  

— Почему?

— Проводить сейчас целую предвыборную кампанию — это очень дорого, и еще неизвестно, какой результат мы получим. Сейчас у нас впервые в истории есть моно-большинство. Никто сейчас не может дать 100% гарантии, что мы наберем моно-большинство снова на досрочных.   

— Конечно, потому что рейтинги “Слуги народа” упали. 

— Рейтинги парламента падают, это понятно, журналисты активно этому помогают. Про законы никто не говорит, пишут только о том, кто что сказал. А вот рейтинг президента стабильный. Мы идем к миру, и если будет полное прекращение огня, мы точно наберем свое моно-большинство.

—  Вы же приняли закон об отмене мажоритарки. Перезапустите парламент, у вас будут только списочники, а ими управлять гораздо проще.  

— Да, списочниками управлять проще. Когда они шли в список, то безакцептно принимали программу партии “Слуги народа”, но зато у мажоритарщиков значительно сильнее связь с избирателями на постоянной основе. Гибридная модель все же работает.

 —  Да, в которой было прописано, что за кнопкодавство будут лишать мандата. А в итоге двух кнопкодавов Сергея Литвиненко и Елену Копанчук мандата так и не лишили.

 — Перед нами встал вопрос: лишать людей мандата из-за того, что написано в программе? Но они же это сделали без умысла, чисто из любопытства. Не было никакой логики в кнопкодавстве в их голосовании. Это был трудный выбор. В политике всегда все нужно держать на чаше весов. Тебя за это кнопкодавство мочой недельку пообливают, но зато партия будет иметь два голоса и реализовывать программу важных для государства реформ. Или выгнать их, но потом эти два недостающих голоса икнутся десять раз. За этот голос у тебя будут депутаты других фракций просить космический корабль. Я долго думал и не мог принять решение.

­­ — Вы так трогательно говорите о кнопкодавах — что они сделали это из любопытства, будто они дети несмышленые. Но это же нарушение закона.

 — В то время это еще не было нарушением закона, иначе наша реакция была бы совершенно другой.  Я вам больше скажу. В Украине — тысячи законов, и ни один из них раньше не принимали без кнопкодавства.

—  Вы каждый проверяли?

— Так было всегда. А нас из-за того, что мы обещали лишать мандата кнопкодавов, педалят уже который месяц.

— Вы говорите про ценность голосов. Но почему тогда вы непонятно за что исключаете из фракции Анну Скороход и Антона Полякова, но не исключаете двоих кнопкодавов?

— Я уже не хочу выгонять людей, потому что мы потеряем голоса. Потом их искать по другим фракциям, а это же не за просто так, они требуют много. А у нас правило: либо всем поровну, либо никому ничего. Иванисова мы исключили мгновенно, как только подтвердились слухи. Причем как из фракции, так и из партии целиком.

“У нас есть чат Speakers, там и решают, кто идет на какой эфир”

— Почему пресс-служба партии, которая должна консультировать тех, кто попадает в неловкие ситуации, не то что не помогает, а порой закапывает оступившихся нардепов еще глубже?

—  Это ваша оценка. У меня другая. Пресс-служба организует коммуникации депутатов. В первую очередь — публичные. Определяет, кто из депутатов, что и где может сказать, чтобы разъяснить позицию фракции по тем или иным вопросам. В том числе и консультирует. Но ответственность за слова, а тем более действия у каждого депутата — персональная.

— Подождите, но публичные комментарии политиков — это как раз сфера работы пресс-службы.

— Тут я не согласен. Если бы вас поставили главой пресс-службы в партии, где 254 человека, вы бы сошли с ума. Это трудно. Например, со мной недавно один глава фракции делился опытом, как у него получалось решать все, когда в партии всего 15 человек. Я ему говорю: “Класс, мне тоже бы так было нормально”. Он хвастался, что у него все знают партийную дисциплину, грамотные. У нас другая реальность и мы в ней как-то выживаем, я не могу сказать, что живем. Тьху-тьху-тьху, но за последние несколько месяцев мы научились искать баланс интересов.

— Баланс интересов? Вам не кажется, что топить своих же за проколы — это не очень сбалансировано? Того же Брагара публично осудили другие “слуги народа”. Бедный Брагар уже неделю не выходит в кулуары.

— Дайте ему хотя бы отдышаться. Когда я услышал о его залете, первое, что я сделал — посмотрел статистику его голосований. Он идеально голосует и ходит. Понял, что он хороший парень и будем смотреть. Ну, сошел с ума кратковременно. Ну, назад вернется. Я — как лев в мультике “Мадагаскар”. Помните, у него все стейками были, а у меня все — кнопочки.

Давид Арахамия в Раде, фото: “Страна”

 — В “Слуге народа”принято негласное решение не ходить на телеканалы “ZIK”, “112” и “NewsOne”, а также не давать интервью “Страна.ua”.

—  Я ломаю все тренды.

—  Да, вы и еще очень ограниченный круг депутатов. И тем не менее, в “Слуге народа” есть узкий пул спикеров, которых выпускают в эфиры. Кто их определяет?

— Мы не определяем, все равно они не послушают. У нас нет партийной дисциплины с точки зрения медиа.

— Была опубликована внутрипартийная переписка, которая подтверждает, что это не так. Более того, из-за того, что Ирина Верещук ходит на эти каналы, подрались Гео Лерос и Макс Бужанский.

— Жестко на позиции не ходить на эти каналы мы не стояли. Какое-то время назад люди сами для себе приняли решение не ходить. С тех пор многие передумали, потому что поняли, что на этих каналах тоже есть определенная аудитория. И если мы туда не ходим, наша точка зрения вообще там не представлена, нас не слышат люди. И кому от этого хуже? Многие уже начали туда ходить.

— Правда, что Евгения Кравчук распределяет спикеров для выступлений?

— Она, как заместитель главы фракции, координирует коммуникации. У нас есть чат Speakers, там и решают, кто идет на какой эфир.

— Сколько там человек?

— Где-то 50.

— Брагар есть в этом списке?

— В списке спикеров его никогда не было. Но я же не могу ему запретить ходить на эфиры. Хотя, после истории с пенсионеркой и собакой, я ему сказал: “Парень, если бы я был тобой, то я бы пару недель точно никуда не ходил, потому что ты стал настолько знаменитым, что нужно дать возможность медиа немножко о тебе забыть”.

— Историю с Брагаром ваша партия информационно проиграла.

— Полностью с вами согласен.

— У вас нет мысли поменять информационную стратегию, образумить пресс-службу?Провести какой-то медиа-тренинг в Трускавце, в конце-концов.

— У нас трудная позиция. Потому что есть бутиковые партии, маленькие, у которых есть своя ниша, и они в ней работают. А у нас партия — масс-продукт. Как сказал Корниенко (Александр Корниенко, лидер партии ”Слуга народа” — Ред.), у нас партия либерально-социальная.

— И сексуальная.

— Либерально-социально-сексуальная. Нефедов делегирован по третьему крылу. Так получается (Улыбается). В связи с этим, тяжело понять, какая позиция партии должна быть по тому или иному вопросу. Потому что в любом случае получится 50% противников.

— Вы думаете, лучше просто молчать?

— Иногда молчать, иногда сдержанно высказываться.

— Давайте подытожим. Вы довольны информационной политикой партии?

— Если я скажу, что я не доволен, то это значит, что я имею претензии к тем людям, которые этим занимаются. Нам точно есть куда расти, также как и в системе управления фракцией. Я не хочу присылать какие-то “темники”.

— Но у вас же есть месседж-боксы, где описаны ключевые тезисы для спикеров?

— Они есть у всех партий.

— Их пишет депутат Евгения Кравчук?

— Она их рассылает, а готовит их целый коллектив. Не среди депутатов я их никогда не видел.

“В месяц я трачу 7-8 тысяч долларов”

Давид Арахамия за время, пока возглавляет фракцию “Слуга народа”, поправился на 10 кг. Фото: Страна

— Позвольте личный вопрос. Почему вы поправились?

— Это ужас.

— А в килограммах? 

— Набрал 10 килограммов. Ем в столовке всякую хрень: сырники, блинчики. Нет никакой физической нагрузки. Если не буду сейчас заниматься спортом и не сброшу до весны — будет беда.

— Ходите в зал.

— А когда ходить? Я прихожу домой около часа ночи. В субботу стараюсь в 19-20 часов. А вот воскресенье у меня с семьей. Должно произойти что-то экстраординарное, чтобы я поехал на работу в воскресенье.

— Вы изменили стиль одежды. С чем это связано?

— Я после Нового Года купил себе два деловых костюма и решил, что буду их носить.

— Какая марка костюма, если не секрет?

—  Один я купил в Амстердаме, там были скидки на “Сorneliani”. Я позвонил тем, кто носит костюмы, и спросил, нормальная ли это марка. Они сказали, что да. Я спросил: “А 1000 евро — это хорошо за такую марку”? Они ответили “Это охеренно”. И еще какой-то купил костюм. Сегодня на мне пиджак марки “Philip Plain”, который я купил в Одессе давно за 500 долларов.

— Сколько вы тратите в месяц на жизнь?

— Как раньше, только без бензина, потому что водитель есть. 7-8 тысяч долларов.

— Это явно больше депутатской зарплаты.

— А я депутатскую зарплату на благотворительность отдаю. Я живу на свои сбережения. Посмотрите мою декларацию. Я продал свою фирму за 100 миллионов долларов, а моя часть составила около 25%.

“Пранкер Джокер имеет отношение к “Слуге народа”

— Как вы оцениваете пранки Джокера?

— Позитивно. Я бы и сам хотел делать что-то подобное. Я занимался социальной инженерией, а это и есть пранк в чистом виде. У меня бы хорошо получилось. В этом государстве все — Джокеры.

— Кто такой Джокер? 

— Это хороший парень.

— Вы общались с ним?

— Вживую нет. Я его лично не знаю. Но у меня есть гипотеза, кто это.

— Поделитесь.

— Это один человек, не скажу, кто. Но он имеет отношение к “Слуге народа”. У меня под сидением в Раде лежит бутылка виски — это для него. Мы с ним договорились, что когда встретимся, я ему ее передам.

— Виски — это в знак уважения?   

— Да. Я его уважаю. Как только эта бутылка виски пропадет, для вас это будет сигнал, что я наконец увиделся с Джокером.  

Анастасия ТОВТ, Влад БОВТРУК, Юлия КОРЗУН