Что нам делать с Донбассом?

Когда-то известный американский историк Генри Брукс Адамс говорил, что в реальности политика состоит из игнорирования фактов.

Это, в том числе, о нас, хотя не факт, что мы можем такое себе позволить. Можно, конечно, помечтать, что президент РФ проснется на следующий день после встречи с президентом США и решит “отдать” Украине Донбасс, сохранив лицо. Он даст команду согласиться на международную администрацию, конечно — при условиях влияния РФ на процесс; вывести большинство боевиков куда-нибудь в Африку, где сейчас они нужны для обеспечения российских интересов; заберет свои войска и тяжелое вооружение обратно в Россию. Если за дня два до того у него состоится “удачная” встреча с руководителями европейских стран, такая миссия может даже стать ЕСовской. Хотя маловероятно, что ЕС найдет для этого консенсус внутри себя, но почему бы и нет, если Евросоюз хочет показать, что лидерство в мире — это больше, чем простые заявления?

Очень симпатичная мечта, но теперь давайте спросим себя: реальна ли договоренность России с “коллективным Западом” по Донбассу без достижения согласия по ключевых для РФ вопросам — будущего Украины и легализации оккупации Крыма? Мой ответ на этот вопрос: сейчас однозначно — нет. Да и зачем это России? Ее президент считает, что ситуация, по меньшей мере ситуативно, работает в пользу РФ, которую многие хотят использовать для взаимодействия в разных регионах мира. В Украине политического консенсуса нет по всем ключевым вопросам, включая экзистенциально важные для существования государства — от децентрализации до открытия рынка земли. Плюс эмоциональное желание Москвы взять реванш за Майдан и все, что произошло потом. Нельзя игнорировать и ментальную парадигму, в которой живет российский лидер: “русские, украинцы, белорусы — один народ”, “украинская идентичность выдумана Потоцким”, “Причерноморье и восток Украины как исконные русские земли”. Тех, кто думает, что это банальный шантаж, должен разочаровать: это истинная точка зрения российской элиты, и вместе с тем цель и миссия на ближайшую перспективу. 

В течение следующих лет они попробуют развалить нас и получить на это индульгенцию Запада, что возможно только и исключительно путем реализации такого сценария изнутри Украины. Очень надеюсь, что в Украине найдется достаточно украинцев, от ветеранов до олигархов, а последние до сих пор преимущественно определяют украинскую политику, чтобы противодействовать таким планам. Два-три следующих года в этом контексте могут стать решающими. Удастся ли нам мобилизоваться еще раз — вопрос открытый.

Значит ли это, что сейчас вообще сложно о чем-либо договориться по Донбассу и все будет оставаться как есть? Россия заинтересована в том, чтобы “съехать” с санкций, изменить формат общения с основными мировыми игроками и попытаться решить другие болезненные для себя вопросы, например — похоронить наши процессы против нее в международных судах. Это может предусматривать симуляцию “доброй воли” по гуманитарным и даже некоторым “непринципиальным” вопросам безопасности, которые можно и необходимо использовать. Эдакий вариант-минимум. Но Россия понимает, что американский орел все же в разы круче российского медведя и может создать ему море проблем, не имеющих решения. Поднимать ставки умеют не только в Москве. Результаты выборов в США либо продолжат нынешнюю реальность, либо ее коренным образом изменят, и в России, безусловно, думают над этими опциями. 

Таким образом, вариант-минимум не приведет ни к “зраде”, ни к “перемоге”, но может, при выполнении других условий, временно ослабить интенсивность военного противостояния и открыть путь к изменению статус-кво с “горячего” на “холодный”. Считаю, что это возможно только в случае укрепления там международного присутствия, например, допуска военных советников ЕС. Недавнее достижение договоренности о возможности осуществления СММ ОБСЕ наблюдение ночью — 24/7 — не очень поможет ситуации. Это, кстати, не требует никакого расширения мандата миссии, а только — согласия РФ и команды своим оккупационным администрациям не препятствовать деятельности наблюдателей, что кажется маловероятным. Но если такая команда поступит, то тогда можно будет говорить, что РФ начинает игру под условным названием “демонстрация доброй воли”. Вместе с тем это будет предусматривать усиление давления на Украину, при поддержке некоторых политиков ЕС, на политическом треке, в частности по проведению выборов в следующем году. Последнее заявление МИД РФ — тому подтверждение. 

С нашей стороны при любых сценариях было бы важно попробовать укрепить влияние на оккупированных территориях через гуманитарные контакты и СМИ, используя все возможности — от религиозных организаций до местных блогеров. Это сегодня кажется почти нереальным, но при условиях координации из единого центра, например СНБО, может ограниченно сработать. Не делать ничего — еще хуже. 

Абсолютно очевидно, что оккупированный Донбасс не может с сегодня на завтра “перезагрузиться” в нашу реальность. Потому мы нуждаемся в переходном периоде, а не в каких-либо постоянных статусах. Под переходным периодом имею в виде существование двух отдельных реальностей на контролируемой и временно оккупированной территории с целью постепенного приближения последней к нам. На основе понятных обществу шагов и ключевого принципа: никакого влияния постоккупированного Донбасса на развитие Украины без его полного возвращения в украинское политическое и правовое поле. Это будет непростой путь — но шанс выйти, наконец, из логики “зрада”/нынешний статус-кво/”перемога”, которые все невозможны по разным причинам. Конечно, переход в режим “холодного” статус-кво возможен только при условиях политического консенсуса внутри Украины и последовательной проактивной помощи наших партнеров. Пока ни с первым, ни со вторым у нас не складывается, но не все так безнадежно. 

Павел КЛИМКИН, министр иностранных дел Украины (2014—2019)