Когда в заявлениях украинских официальных лиц идет речь о конфликте в зоне АТО, то, чаще всего, в качестве противника называются “российские войска”, или “российско-террористические войска”, или “российские войска и боевики террористических формирований “ЛНР/ЛНР”.
В “ДНР/ЛНР” и в заявлениях России, подразделения, которые противостоят силам АТО называют по-разному: то “народная милиция ДНР/ЛНР”, то “вооруженные силы (армия) “ДНР/ЛНР”, то просто “вооруженные формирования непризнанных республик”.
Так кто на самом деле противостоит украинским войскам?
“Страна” поговорила с людьми, проживающими по ту сторону линии фронта и получила следующие сведения о том, что из себя представляет противник украинской армии.
“Народная милиция” и “армейский корпус”
Начнем с того, что на данный момент вооруженные формирования непризнанных республик сами себя официально называют “народной милицией “ДНР/ЛНР”. Причем это название закрепилось сравнительно недавно и содержит отсыл к минским договоренностям, по которым предусмотрено создание “народной милиции”, которая бы подчинялась местным органам власти.
Правда, по факту, это, конечно же не народная милиция, а полноценная армия — со своими штабами, танковыми подразделениями и тяжелой артиллерией.
Состоит она из двух армейских корпусов.
В состав “народной милиции ДНР” входит так называемый 1-й армейский корпус, а в состав “народной милиции ЛНР” 2-й армейский корпус.
Какова численность вооруженных подразделений сепаратистов?
Официально таких данных нет. Но наши источники как в украинской разведке, так и у сепаратистов называют примерно схожие цифры — 1-й корпус составляет около 20 000 человек. 2-й — около 15 тысяч.
Структура корпусов смешанная. Там есть как подразделения сформированные по типично армейскому образцу — рота-батальон-полк-бригада. Так и оставшиеся с 2014 года отдельные части — “Восток”, “Спарта”, “Кальмиус” а также “Республиканская гвардия”, которая подчиняется непосредственно Александру Захарченко.
Это россияне или местные?
Данный вопрос нужно разбить на две части. Первый — кто служит. Второй — кто руководит.
Служат в этих формированиях, в основном, местные жители. Рядовой состав состоит из них сейчас почти на 100% (большинство россиян, абхазов, осетин и прочих иностранцев, приехавших на войну в 2014 году, уже покинули Донбасс).
Командующий 1-й корпусом Денис Синенков также местный, из Снежного.
В то же время, реально управляют всем этим военным хозяйством российские офицеры. Именно они составляют штаб, командуют бригадами (или курируют их командиров), а также занимают или контролируют другие важнейшие армейские должностях. Общую численность этих “военспецов” оценить трудно. Одни источники говорят о нескольких десятках человек, другие — о нескольких сотнях.
Как правило, перед поездкой на Донбасс они пишут рапорт на увольнение из рядов российской армии. Но де-факто остаются в подчинении Министерства обороны РФ. Именно ведомство Шойгу непосредственно и управляет вооруженными подразделениями “ДНР/ЛНР”.
Местные же “министерства обороны” выполняют вспомогательные функции. Хотя в решении некоторых кадровых вопросов у них имеется право голоса.
Есть ли на Донбассе части регулярной российской армии?
Тут данные наших источников расходятся. Одни говорят, что некоторые (правда, немногочисленные) подразделения стоят до сих пор в неглубоком тылу. Другие, что российских войск непосредственно на территории “ДНР/ЛНР” нет, но зато они сосредоточены вдоль границы и, в случае необходимости, могут в течение нескольких часов прибыть на линию фронта.
Также, возможно, на территории непризнанных республик могут действовать подразделения спецназа РФ либо ЧВК вроде “Вагнера”, но их, по понятным причинам, наблюдателям трудно отследить и идентифицировать.
Как формируются подразделения сепаратистов?
На данный момент они формируются исключительно по контракту. Зарплаты у рядовых в “ДНР” составляют 17 тысяч российских рублей, у офицеров от 30 тысяч рублей и выше. Уже отслужившие в “народной милиции” ставятся на учет в военкоматах и рассматриваются как мобилизационный резерв в случае необходимости.
Набор по призыву не проводится вообще, что странно для “республик”, которые, как заявляют их вожди, находятся под постоянной угрозой наступления украинской армии.
Возможно, это объясняется тем, что изначально “армейские корпуса” сепаратистов не рассматривались их создателями из МО РФ как боевая единица, которая должна наращивать свою численность для ведения активных наступательных действий (вопреки публичным заявлениям Захарченко и Ко, что “мы возьмем Мариуполь и дойдем до Одессы”).
Их задача скромнее — держать линию фронта, а в случае наступления ВСУ, продержаться до подхода российских войск, сосредоточенных вдоль границы. Нынешняя численность двух “корпусов” — 35 000 человек теоретически позволяет справляться с этой задачей (численность противостоящих им сил АТО, по неофициальной информации сейчас составляет 50-60 тысяч человек).
Если сепаратисты перейдут к мобилизациям или резко увеличат набор по контракту, это, возможно, будет означать, что “концепция поменялась” и с их стороны готовится наступление. Но пока этого не происходит.
Виктория ВЕНК
