Чиновники сдадут партбилеты

Президент совершил очередной достаточно неожиданный ход — внес в парламент законопроект № 8306 о госслужбе, запрещающий госчиновникам состоять в политических партиях. Это означает, что глава государства начинает совершенно логичное, с точки зрения государственного интереса и сохранения своей личной популярности, движение к департизации государственного аппарата. Модель “Единой России”, по которой ПР строит свое развитие, признается в украинских условиях неприемлемой. Но почему Янукович пошел на такой шаг именно сейчас? Что это означает?

Пять причин

Партия, лидером которой является Президент, формально с 3 марта 2010 года в ней не состоящий, — это копия российского опыта. Там Владимир Путин тоже является лидером “Единой России”, не будучи членом партии. Вообще опыт строительства самой мощной украинской партии изначально опирался на российский опыт. Мало того — ПР изначально “затачивалась” под всеукраинское доминирование. Однако подобное стремление привело регионалов к кризису уже в первый год их вроде бы неограниченного всевластия. Партия “распухла”, она оказалась наполнена чиновниками всех мастей и уровней, облеплена бесчисленными “прилипалами”, считающими партбилет ПР гарантией на все случаи жизни.

История Партии регионов повторяет историю любой доминирующей партии на советском и постсоветском пространстве, тем более что членство в ней большим количеством ретивых исполнителей на местах стало преподноситься почти как обязательное свидетельство лояльности к власти. От подобной излишней ретивости, от невозможности более скрыть под личиной “партии-монолита” мелкие и крупные конфликты, разрывающие ПР, и происходит первая мотивация решения Виктора Януковича. Но есть и другие.

Второй мотивацией можно считать пиар-акцию перед западным общественным мнением. В последнее время таких акций делается много — от “брюссельских каникул” Тимошенко до одной из целей дела Кучмы. Президент не просто “отстраняется” от партии, приведшей его к власти и служащей ему основной опорой, он начинает отходить и от группы своих советчиков, ориентированных на российский вектор и прямое копирование российских образцов построения государственной машины. Возможно, это движение внешне не заметно (тем более что Хорошковский и Табачник крепко засели на своих местах), но подвижки в осознании Президентом истинного отношения России к украинским интересам уже видны. Российское более не считается автоматически пригодным к внедрению в Украине. Опыт наших соседей теперь, скорее, вместо безоговорочного образца для подражания, воспринимается уже по иному — как некий ориентир, причем этот ориентир должен теперь пройти апробацию в местных условиях. Осознание принципиального отличия украинской и российской политических систем, понимание невозможности унифицировать Украину, равно как и чрезмерное отождествление Партии регионов с сугубо “донецкими” — все это заставляет подумывать, как быть с вроде бы полезной, но громоздкой партийной структурой.

Третья мотивация главы державы — стремление вывести из-под удара неблагоприятного общественного мнения репутацию многих своих нынешних, равно как и будущих, соратников. По стране ширится волна арестов и задержаний по подозрению в коррупции чиновников, мэров, судей, которые оказываются снабженными партбилетами ПР. Собственно, этого следовало ожидать. Когда все “внешние” враги — то бишь оппозиция — повержены, когда главные оппозиционеры уже сидят в СИЗО или ходят на допросы, а иные (как Тягнибок), приберегаются для “славных дел”, неизбежно начинается борьба среди своих. И острие правоохранительных органов, перед которыми поставлена задача демонстрировать борьбу с коррупцией и неизменную принципиальность от имени Президента, оказывается теперь обращенным на Партию регионов. Она воспринимается в создании даже базового электората Президента лишь как совокупность чиновников, потенциально склонных к коррупции.

В общем, партийную чистку решено заменить департизацией. Пока не поздно. Заодно ведь департизируются и члены “Батьківщини”, “Свободи”, КПУ и прочих партий...

Четвертая причина, по которой Янукович пошел на такой шаг — стремление защитить ПР от перебежчиков. Пример БЮТ слишком уж показателен. Пример десятков других чиновников, десятилетиями перебегавших от одной партии власти к другой, начиная еще с “глубоко” кучмовских времен (а дотоле значительная часть их успела побывать еще и в КПСС), — показателен тем более. И отныне стремление войти в правящую партию все еще рассматривается как “крыша”, как автоматическое проявление лояльности. Наглядный пример показал недавно, к примеру, былой нардеп от БЮТ Александр Фельдман, который официально вступил в ПР после того, как на один из его основных активов — харьковский рынок “Барабашово” — начали частенько наведываться проверяющие инстанции и даже и люди в масках.

Наконец, пятой причиной можно назвать желание ослабить партийное влияние формального главы партии — премьер-министра Николая Азарова. Фактическая власть у него уже забрана — через закон о Кабинете Министров. Но партийная власть осталась. И здесь мы сталкиваемся с уникальным казусом нашего законодательства. Оказывается, премьер-министр, равно как и президент, все министры Кабмина и их заместители, не являются... государственными служащими. То есть получается, что беспартийными чиновниками, которые положат партбилеты на стол так же дружно, как в свое время их получали, будут продолжать руководить партийный премьер-министр и министры. Так зачем тогда “огород городить”?

Как у других

Безусловно, для нашей страны указ о департизации чиновников нужно считать прогрессивным. Однако мировая практика далеко не всегда свидетельствует в пользу безусловной внепартийности госслужащих. К примеру, в США с их четкой двухпартийной моделью членство чиновника в партии не является нонсенсом — наоборот, оно соответствует принципу “победитель получает все”, который действует в англосаксонской модели выборов. В Британии, откуда этот принцип и пошел, ситуация аналогичная. То есть в двухпартийной модели партийность госслужащего есть одним из условий и инструментов отстаивания интересов избирателей. Если бы в Украине появилась такая модель развития (о чем, в принципе, шла речь в 2009 году, когда планировалось известное изменение Конституции “на двоих”), то о департизации чиновников, наверняка, речи бы не было.

В странах континентальной (европейской) модели законодательства партийное членство госслужащих также не запрещено, а даже поощряется. И во Франции, и в Германии карьера по партийной линии часто дополняет, если не опережает, достижение фактической власти. Причем если административную структуру в такой стране возглавляет представитель иной партии, все “партийные” чиновники обязаны подать в отставку. Так куется и крепнет партийная дисциплина, и ничего отрицательного тамошняя общественность в этом не видит. Видимо, из-за высокого уровня бюрократической культуры в этих государствах. Там никто не перебегает из партии в партию со скоростью смены президента, и того быстрее — за переменой настроения и приоритетов главы государства.

В наших условиях, когда все партии власти неизбежно становятся пошлой аналогией Компартии, когда чиновники держат “нос по ветру”, когда сама по себе партийная идейность им не важна, когда “крапивное семя” бюрократии почти неизлечимо от своих хронических болезней — в таких условиях невозможно говорить о департизации как некой панацее от грехов чиновничества. Для этого нужно менять не только систему государственной власти, для этого нужно менять менталитет чиновника.

И это только начало истории...

К слову, чиновнику, как и любому гражданину, нельзя мешать исповедовать политические взгляды. В этом закон о департизации ущемляет права госслужащих как личностей. Так что президентская инициатива, при ее внешней полезности для Украины, рискует стать очередной профанацией и торжеством формализма.

Ведь от сложения партбилета чиновник не перестанет “колебаться вместе с линией президента”. И бывший коммунист не перестанет проповедовать идеи о красных флагах, равно как и член “Свободы” не откажется от мысли о геройстве Бандеры.

Что касается Партии регионов, то идейной партией она никогда не была — это была партийно оформленная группа самого мощного территориально-промышленного региона страны. Идеология этой группы была обусловлена менталитетом их коренного региона — но не более того. Который теперь, став правящим, неизбежно столкнулся с проблемой того, что может быть “растворен” в армаде всех желающих засвидетельствовать свою преданность новому партийному флагу. Так что можно прогнозировать: перестав быть партийными, украинские чиновники не перестанут быть “государевыми людьми”. И вряд ли прекратят брать взятки и вести себя бездушно по отношению к обывателю. Хотя, может, одного “прикрытия” они лишатся. Что нам всем на руку.

И еще раз подчеркну: российская связка “президент — партия — государство” все-таки у нас не приживается. Что тем более отлично. Похоже, что сама логика исторического процесса, кто бы ни выступал ее непосредственным орудием, склоняет наших правителей к верным решениям.

Павел КОВАЛЁВ