Бунтуют все!

А еще были Египет, Сирия, Ливия, попытки оккупировать Уолл-Стрит, погромы в Лондоне, Риме и Афинах. Неудивительно, что человеком года по версии журнала Time стал абстрактный и обобщенный “protester”.

Кто-то страстно желал увидеть Украину на этом празднике жизни. Кто-то панически этого боялся. В итоге оппозиционеры не дождались народной революции, но власть имущим все-таки пришлось понервничать. Несчастный трудяга Виктор Федорович уже жалуется на сердце.

Украинские протесты 2011 оказались не слишком массовыми, но зато бурными, жесткими и, как следствие, резонансными. Этакая диалектика наизнанку: качество переходит в количество, сломанный забор у Верховной Рады заменяет стотысячную толпу.

Характерной особенностью стали всплески народного гнева в глубоком тылу ПР. Вчерашние избиратели и земляки Януковича протестуют активнее других, услаждая прогрессивную оппозиционную общественность. Волнения на Юго-Востоке породили богатую гамму эмоций, от злорадного “Так вам и надо, жители Донбасса! Получайте покращення!” до ликующего “Ура, Донбасс прозревает! Регионалам конец!”

Долгожданное прозрение выразилось в размывании старых трайбалистских маркеров — “мы, Донбасс”, “нас никто не поставит на колени”, “Янукович — наш президент”. Донецкий обыватель неумолимо осознает, насколько иллюзорно родство между ним и донецкими политиками, сидящими в столице. “Своя” власть не дает рядовым соплеменникам никаких материальных бонусов. Призрачное ощущение единства улетучивается на глазах. В 2012-м Партии регионов придется немало попотеть, чтобы хотя бы частично реанимировать прежние чувства. И нет никакой гарантии, что русский язык и бандеровский жупел перевесят растущее недовольство.

Впрочем, осерчав на “своих”, Юго-Восток не переметнулся к “чужим”. Региональная солидарность постепенно замещается корпоративной — “мы, предприниматели”, “мы, афганцы”, “мы, чернобыльцы”. Однако бунтующие донетчане и луганчане ни на йоту не приблизились к эталонной украинской идентичности, воспетой киевскими и львовскими патриотами. Национал-демократ из Киево-Могилянки, ругающий власть, и разгневанный льготник, ругающий ту же власть, по-прежнему не имеют ничего общего.

Украинцы, мечтающие о народных протестах, и сами участники протестов обитают в параллельных мирах, на разных планетах. Проблемы афганцев и чернобыльцев близки гражданскому активисту не более, чем спутники Сатурна. А народным бунтарям абсолютно безразлична демократия, свобода слова, евроинтеграция, Юлия Тимошенко и Лина Костенко.

Конечно, оппозиционные силы стараются подобрать ключик к сердцу недовольного обывателя, но пока эти потуги выглядят беспомощно и неубедительно. Толпу пытаются увлечь желто-голубым, оранжевым и бело-сердечным секонд-хендом, модным в прошлые годы и совершенно бесполезным сегодня.

Немудрено, что украинские демократы так и не смогли повести демос в атаку. Уже полтора года идейные противники Банковой плетутся в арьергарде.

Взбунтовались предприниматели? Поддержим предпринимателей.
Взбунтовались афганцы? Поддержим афганцев.
Взбунтовались чернобыльцы? Поддержим чернобыльцев.
Взбунтуется еще кто-нибудь — поддержим его.
Хрустальная мечта — всенародный бунт, способный уничтожить действующую власть. Его жадно ждали в 2011-м и будут ждать в 2012-м.

Происходящее в Украине заставляет вспомнить ревизионистский бестселлер Виктора Суворова. По утверждению автора, Сталин называл Гитлера “Ледоколом” и рассчитывал использовать фюрера в интересах мировой революции. Сознательные украинцы отводят недовольному плебсу схожую роль — ледокол, который сокрушит Януковича и расчистит дорогу прогрессивным силам. Насколько обоснованы эти надежды?

Пикантность ситуации в том, что современный украинский протест абсолютно нереволюционен. Сегодняшняя Украина — не Египет, не Сирия, не Ливия и даже не Россия, где протестующие жаждут перемен. Нашим бунтарям никакие перемены не нужны. Напротив, они хотят, чтобы все оставалось по-старому, чтобы социальные льготы не сокращались, а налоговый прессинг не увеличивался. Махровые консерваторы из народа оказались самыми активными протестантами. И протестуют они лишь потому, что украинская власть не в состоянии обеспечить стабильный застой российского образца.

Консервативный, антиреволюционный характер нынешних протестов играет злую шутку с оппозиционной общественностью. Свержение правящего режима не является для бунтовщиков приоритетной задачей. По натуре они конформисты и легко идут на мировую с властью. Точечные протестные акции успешно гасятся точечными подачками. Именно так произошло в Донецке, где товарищи покойного пенсионера Коноплева довольствовались миллионом гривен от губернатора Шишацкого. Дабы соглашательства и коллаборационизма не было, необходим полный бюджетный крах и по-настоящему массовые волнения.

Не факт, что социальный ледокол выполнит задачу, возложенную на него демократами и патриотами. Но даже выполнив эту миссию, он не остановится.

Вероятность полноценного социального взрыва в Украине растет. Теоретически он способен смести Януковича, спровоцировать дворцовый переворот, покончить с монополией ПР и даже привести к власти какие-то новые силы — возможны различные варианты. Но что бы ни случилось с Януковичем и Ко, никуда не исчезнет возмущенная толпа, требующая наполнения собственных кошельков.

Это революционер искренне радуется свержению режима, бегству одиозных сановников, свободным выборам и приходу новой власти. Живительный ветер перемен заменяет ему “покращення життя вже сьогодні”. Он хочет верить и надеяться, он полон энтузиазма, он готов ждать, питаясь упоительными революционными флюидами.

А бунтующего обывателя-консерватора не удовлетворишь никакими декларациями, конституциями, выборами и перевыборами. Ему нужны кровные деньги и льготы, сейчас и немедленно.

Если политические последствия народного бунта спрогнозировать трудно, то экономические — проще простого. Социальный пожар охватил всю страну и не поддастся милицейским дубинкам? Тогда его будут заливать деньгами, спешно изготовленными на Банкнотно-монетном дворе НБУ. Да, гиперинфляция — это ужас без конца. Но когда власть пытается оттянуть ужасный конец, любые средства хороши. И не важно, кто именно прибегнет к радикальному эмиссионному решению — сам Виктор Федорович, его вчерашние соратники или всплывшие на поверхность временные правители. Экономический эффект будет тем же.

К сожалению, голый социальный протест под лозунгом “Деньги давай!” априори деструктивен. Можно восторгаться смелым порывом афганцев и чернобыльцев — дескать, люди не отсиживаются дома, а защищают свои права. Однако “права” любого социальщика зиждутся на принудительном отчуждении плодов чужого труда и этим не слишком отличаются от “прав” чиновника. А если отчуждать нечего, остается лишь один выход — запустить печатный станок…

Конечно, есть шанс, что в 2012 году оппозиционные умники все-таки перехватят инициативу и сумеют увлечь население, родив новый, более конструктивный протестный тренд. Но пока в это верится с трудом.

Михаил ДУБИНЯНСКИЙ