Британская Меркель. Куда поведет страну новый премьер-министр

Великобритания сделала шаг к выходу из политического кризиса. Правящая Консервативная партия, переживающая раскол из-за референдума о выходе из ЕС (Brexit), определилась с новым лидером. Им стала Тереза Мэй, которая сейчас занимает пост министра внутренних дел. Все ее соперники, включая сторонника Brexit, бывшего мэра Лондона Бориса Джонсона, по разным причинам сошли с дистанции. Нынешний премьер Дэвид Кэмерон объявил, что сложит полномочия уже 13 июля — на несколько месяцев раньше, чем ожидалось.

Преемницу Кэмерона уже сравнивают с Маргарет Тэтчер и Ангелой Меркель. До сих пор она не привлекала к себе большого внимания (сама она говорила, что не принадлежит к числу тех, кто устраивает из политики шоу). Ее карьера при этом была успешной: начав как активистка, она впоследствии оказалась в числе лидеров тори. Когда они находились в оппозиции, вошла в их “теневое правительство”. В 2010 году стала министром внутренних дел.

Премьерский пост станет вершиной ее карьеры. В то же время это означает, что ей придется вести не слишком приятные переговоры о разводе с Евросоюзом, ликвидировать раскол в собственной партии, нести ответственность за спад экономики, сопутствующий выходу из ЕС, разбираться с сепаратистскими настроениями в Шотландии и Северной Ирландии. И так далее.

Пресса уже назвала премьерский пост “отравленной чашей”. И это не просто поэтический образ. События, связанные с Brexit, уже стоили карьеры Дэвиду Кэмерону и премьерских амбиций — Борису Джонсону, одному из главных противников Евросоюза. Своего поста может лишиться и лидер Лейбористской партии Джереми Корбин (часть лейбористов обвинила его в провале кампании в поддержку ЕС). Тереза Мэй вполне может пополнить этот список.

“Гадкая партия”

На посту министра внутренних дел Мэй оставалась более шести лет — больше, чем кто-либо из ее предшественников за последние полвека. За это время уровень зарегистрированной преступности в стране снизился: так, в Англии и Уэльсе в 2014 году он упал на 7% — до самого низкого показателя с начала 1980-х годов (хотя такие показатели объясняли и тем, что из статистики были исключены многие нетяжкие преступления).

При этом у Мэй сложились сложные отношения с полицией. Она поддерживала сокращение полицейского бюджета и открыто критиковала подчиненных за злоупотребления, также приостановила практику уличных обысков в некоторых регионах, после того как инспекция установила, что там не соблюдались необходимые процедуры. Такое отношение, как писала британская пресса, было нетипичным для консерваторов, склонных воздерживаться от критики в адрес полиции.

Мэй показала, что может добиваться результатов даже в сложных ситуациях. В 2013 году она настояла на высылке из Великобритании исламского клирика, выходца из Иордании Абу Катады, заподозренного в связях с террористами. Британские власти пытались выдворить его с начала 2000-х годов, однако ему удавалось обжаловать решения о депортации, в том числе с помощью Европейского суда по правам человека. В итоге Мэй лично посетила Иорданию, где Абу Катада был заочно приговорен к пожизненному заключению, и получила гарантии, что в случае высылки его не подвергнут пыткам (это было формальным условием для депортации). Когда его в итоге выслали, для министра, как выразился один из членов британского парламента, это стало “личным триумфом”.

Будущая глава правительства не стеснялась критики в адрес соратников. В начале 2000-х годов, выступая на съезде консерваторов, она упрекнула их в ханжестве, отметив, что люди называют их партию “гадкой” (nasty party). Тогда же Мэй заявила, что ее соратники апеллируют лишь к части населения страны и не представляют Великобританию в целом.

Сейчас, по данным источников среди консерваторов, она пользуется достаточно большой поддержкой внутри партии, в том числе и сторонников Brexit. Правда, их отношение может измениться в зависимости от того, что новая глава правительства будет делать дальше.

“Брекзит значит брекзит”

Перед референдумом Мэй оказалась в лагере противников Brexit. Однако особо активного участия в кампании за то, чтобы остаться в ЕС (Remain), не принимала. Соратник Мэй, министр обороны Майкл Фэллон позднее признал, что она, как и он сам, были пассивными участниками кампании (reluctant Remainers).

По своим взглядам преемница Кэмерона действительно в чем-то близка сторонникам Brexit. Так, она активно выступала за ограничение иммиграции, в том числе из стран Евросоюза. В своей прошлогодней речи Мэй заявила, что высокий приток мигрантов не приносит стране почти никакой пользы, а для правительства это оборачивается высокими расходами. А также раскритиковала предложения по общей политике ЕС в отношении беженцев, заявив, что эти вопросы Великобритания должна решать сама. “Мы хотим вернуть контроль над нашими границами и не должны от этого отказываться”, — сказала она.

Уже после референдума Мэй дала понять, что выходцам из стран ЕС, находящимся в Великобритании сейчас, не гарантировано дальнейшее пребывание в стране. Это, по ее словам, станет предметом переговоров с Евросоюзом и будет зависеть от того, каким будет положение британцев, живущих на территории ЕС.

При этом Мэй формально поддержала решение референдума. Она заявила, что “брекзит есть брекзит”, народ проголосовал против ЕС и о попытке остаться в Евросоюзе не может быть и речи. Правда, запускать процедуру отделения немедленно (для этого британские власти должны официально уведомить ЕС о своем желании его покинуть, после чего начнутся переговоры об их дальнейших взаимоотношениях) она отказалась. Сославшись на то, что следует определиться со стратегией переговоров, Мэй сообщила, что процедура начнется не раньше следующего года.

В какой-то степени это компромисс для обеих сторон — противников и сторонников ЕС. Для самой Мэй это возможность начать работу на посту премьера, по крайней мере без дополнительных сложностей (официальная заявка на выход из ЕС могла бы спровоцировать новый обвал на европейских рынках и дальнейшее падение британского фунта). Однако, по сути, это лишь отсрочка. Так или иначе, правительству придется делать выбор — например, между ограничением европейской миграции и доступом к общему рынку ЕС. Найти компромисс, который устраивал бы всех: разделившееся в своих предпочтениях население, расколотую партию власти, британских экспортеров, европейских чиновников и угрожающую отделением Шотландию, — едва ли удастся.

Михаил ТИЩЕНКО