Бразильская шизофрения. Когда “рассерженным горожанам” плевать на “экономическое чудо”

Началось всё с того, что в Сан-Паулу подняли цену за проезд на городском автобусе с 3 до 3,2 реала (в российских деньгах — с 44 до 47 рублей). Смехотворный повод для миллионных манифестаций по всей стране. Ситуация во многом напоминает недавние события в Турции, где поводом для массовых протестов послужило решение о вырубке крохотного парка Гези в центре Стамбула. Да и действующие лица те же — знакомые нам по “болотным” выступлениям “рассерженные горожане”.

Нет футболу — давай школу!

Как минимум две трети бразильцев, вышедших на улицы, имеют высшее образование и принадлежат к среднему классу (пятая часть участников акций протеста — студенты). Именно они в первую очередь пожинали плоды “бразильского экономического чуда”, которое стало возможно благодаря эффективным действиям левого правительства бывшего металлурга Лулы да Сильвы и его преемницы Дилмы Руссефф. Властям не только удалось совершить экономический рывок, но и вывести из нищеты более 30 млн человек и обеспечить в стране практически нулевой уровень безработицы. Даже в нищих фавелах люди стали жить намного лучше, и никто не мог себе представить, что Бразилию охватят массовые протесты. Как отметил недавно обозреватель El Pais, “эта крупнейшая латиноамериканская держава, которой до последнего времени завидовали во всём мире, переживает сейчас вспышку шизофрении”.

Действительно, разве можно было вообразить, что бразильцы — в большинстве своём ревностные католики — потребуют сократить ассигнования на подготовку к приёму первого латиноамериканского папы Римского Франциска I? Кто бы мог подумать, что жители страны, в которой футбол является общенациональным культом, станут публично возмущаться “непомерными затратами” правительства на организацию мундиаля-2014 (смета уже превысила 4,5 млрд долларов)? “Нет футболу — давай школу!” — скандировали протестующие, которые выложили “кладбище” из мячей перед бразильским конгрессом. И хотя власти уверяют, что 90% расходов на чемпионат мира — это средства, вложенные в развитие инфраструктуры страны, “рассерженные горожане” убеждены, что деньги, которые можно было потратить на образование и медицину, фактически выбрасываются на ветер, и устройство помпезного футбольного праздника — не в интересах государства. Официальный девиз мундиаля “Все в едином ритме” звучит теперь как издевательство.

Не устраивает бразильцев и налоговое бремя в стране — 36% от её ВВП. По данным опроса бразильского института общественного мнения “Датафолья”, рейтинг действующего президента Дилмы Руссефф снизился с 57% в начале июня до 30%. Как минимум 25% граждан считают, что правительство не справляется с поставленными перед ним задачами, и примерно 75% поддерживают требования протестующих.

Надо сказать, что реакция президента на протесты весьма взвешенная и разумная. Руссефф заявила, что участники выступлений “поднимают справедливые вопросы”, “укрепляют демократию в стране”, и она “гордится этими людьми”. Лидер государства отметила также, что “слышит голос улицы”, вспомнила о бразильской культуре компромисса, пообещала провести референдум о политической реформе и осуществить сразу несколько масштабных социальных программ (инвестировать 50 млн долларов в развитие городского транспорта, направить доходы, получаемые от налога на добычу полезных ископаемых, в систему образования и нанять иностранных специалистов для обучения бразильских врачей).

Руссефф стала президентом Бразилии в 2010 году. Имея статус официального преемника Луиса Инасиу Лулы да Силвы, она легко одержала победу на выборах. И те, кто считал, что бразильский лидер поступает самонадеянно, назначая своим наследником незаметную чиновницу, у которой напрочь отсутствует харизма, похоже, не понимали феномена Лулы.

Бразильское чудо

Барак Обама назвал как-то экс-президента Бразилии “самым популярным политиком на планете”. Личный рейтинг Лулы в конце второго срока его правления составлял 81%. И если в 2002 году он считался “королём бедняков”, то в 2010-м уже пользовался поддержкой всех социальных слоёв, включая и состоятельных граждан, 57% из которых одобряли его деятельность на посту президента.

Радикальный профсоюзный лидер, в 1990-е годы призывавший отказаться от выплаты многомиллиардного внешнего долга, придя к власти, Лула не только выполнил обязательства своих предшественников, но и сумел привлечь огромные иностранные инвестиции в экономику страны. Благодаря его политике Бразилия, считавшаяся хроническим должником, стала сама предлагать кредиты МВФ. “Государство, которое ещё в начале нулевых называли “спящим гигантом”, — пишет The Economist, — в период правления Лулы превратилось в латиноамериканский Китай. Бразилии одной из первых удалось преодолеть рецессию и обеспечить стабильный экономический рост. По словам экспертов, к 2020 году она станет пятой экономикой мира, обойдя Британию и Францию, а Сан-Паулу войдёт в пятёрку богатейших и наиболее динамично развивающихся городов”.

Политологи окрестили эпоху Лулы “золотым веком бразильской торговли”. За восемь лет (с 2002 по 2010 год) экспорт страны вырос в шесть раз, причём в его структуре сырьё стало играть меньшую роль, чем готовые промышленные товары. Наиболее ярким символом “бразильского чуда” считается взлёт авиастроительной компании Embraer, которая наступает сейчас на пятки таким гигантам, как Boeing и Airbus. Программа господдержки аграрного комплекса позволила превратить Бразилию в одного из гарантов глобальной продовольственной безопасности, а “этаноловая программа” сделала её ведущим производителем биотоплива.

Одновременно правительству Лулы удалось реализовать масштабные социальные проекты. Прежде всего, речь идёт о программе “Нет — голоду”, которая позволила сократить количество малоимущих граждан с 50 до 30 миллионов. “Я буду считать, что выполнил свою миссию, — говорил Лула в 2002 году, — если к концу моего правления каждый бразилец сможет питаться три раза в день”. За восемь лет правительство создало 13 млн новых рабочих мест, провело пенсионную реформу, облегчило доступ к кредитам и выделило немалые средства на поддержку нуждающихся семей в рамках программы “Семейный бюджет”. В результате большинство бразильцев стало причислять себя к нижней прослойке среднего класса. Администрация Лулы сумела также сгладить диспропорции в развитии страны, добившись ускоренного роста доходов в отсталых северо-восточных регионах. Помимо прочего, президенту удалось повысить авторитет Бразилии на мировой арене, выиграть гонку за право провести мундиаль в 2014-м и Олимпийские игры в 2016 году.

Неудивительно, что в конце нулевых Бразилию охватила настоящая “луламания”. “Ни один бразильский лидер, — пишет The Times, — не пользовался такой популярностью. Лула закружил страну в бешеном ритме самбы, превратив восемь лет, что он находился у власти, в бесконечный карнавал”. Сентиментальных бразильцев всегда вдохновляла история его жизни: человек, выросший в нищей многодетной семье, работавший продавцом фруктов и чистильщиком обуви, получивший лишь среднее техническое образование на курсах токарей-механиков, занял в итоге пост главы государства. (Героизация президента достигла, пожалуй, своего апогея в фильме с характерным названием “Лула, сын Бразилии”.)

Кукла Лулы?

Лула назвал Руссефф своей преемницей ещё в 2007 году. С тех пор он брал её с собой во все поездки по стране, на телевизионные шоу и праздничные мероприятия. Руссефф довольно быстро усвоила уроки публичной политики. После того как правящая партия официально объявила ее своим кандидатом, она предстала на карнавале в Рио без наставника и сбросила с себя “маску бюрократа”, приняв участие в вечеринке Мадонны и станцевав самбу с уличным танцором.

Руссефф — этническая болгарка, экономист по образованию. В студенческие годы она принимала участие в подпольных вооружённых формированиях, выступавших против диктаторского режима, и заработала даже прозвище “бразильской Жанны д’Арк”. По словам “братьев по оружию”, Руссефф планировала тогда вооружённые нападения и даже ограбления банков. В 1970 году она была арестована и два года провела в тюрьме, где, по её собственному признанию, подвергалась пыткам. После падения режима военной хунты она начала заниматься политикой, в 2001 году вступила в партию Лулы и заняла в его первом кабинете пост министра энергетики.

В 2006 году Руссефф стала главой президентской администрации. “После коррупционных скандалов, в которых были замешаны многие политики из старой гвардии Лулы, — рассказывает бразильский политолог Клаудио Коуто, — началось возвышение Руссефф, которая постепенно стала для президента незаменимым человеком. Она по праву заслужила репутацию трудоголика и высококлассного экономиста. Не случайно да Силва считал её “крёстной матерью” своего главного экономического проекта, который был разработан во время его второго президентского срока и получил название “программа ускоренного роста”.

Придя к власти, Руссефф продемонстрировала, что она в большей степени, чем Лула, склонна к дирижизму. Она провозгласила, что “бразильский госкапитализм оказался успешен там, где в условиях кризиса частный сектор потерпел неудачу” и продолжила национализацию ключевых отраслей экономики. Одним из идеологов дирижизма в команде Руссефф считается Лучано Коутиньо, который занимает пост президента Национального банка экономического и социального развития (BNDES) — государственного кредитного учреждения с активами 250 млрд долларов. Он уверяет, что не собирается восстанавливать “большое государство”, существовавшее в Бразилии в 1960-е годы, и в своей этатистской политике руководствуется примером Китая и Южной Кореи.

Нынешнее правительство продолжает курс Лулы, который стремился снять Бразилию с сырьевой иглы. Оно реализует инновационные программы — такие как “Наука без границ”, вкладывает огромные средства в исследования, разработки, подготовку учёных и инженеров. Руссефф, как и Лула, отстаивает интересы беднейших слоёв. Её правительство отменило налоги на товары, входящие в потребительскую корзину, уменьшило выплаты за электроэнергию и резко снизило ставки по суточным депозитам.

Тем не менее у части общества есть претензии к нынешней администрации. Сильное раздражение вызвал, например, тот факт, что, невзирая на протесты экологов и правозащитников, бразильские власти не захотели отказываться от проекта каскада гидроэлектростанций на Амазонке.

После избрания Руссефф на пост президента стало очевидно, что “политика кофе с молоком”, когда лидеров государства фактически назначала олигархия крупнейших и богатейших штатов Сан-Паулу (центр производства кофе) и Минас-Жерайс (центр молочной промышленности), осталась в прошлом. Как бы то ни было, к действующему главе государства скептически относятся многие политики и бизнесмены, в том числе представители старой гвардии Лулы. “Дилма — самый демократичный человек на планете, — отмечает конгрессмен Лучано Зико, — правда, лишь в том случае, когда собеседник на 100% разделяет её взгляды”. Некоторые политологи до сих пор считают Дилму зависимой фигурой. И хотя да Сильва уже не раз заявлял о том, что у него отсутствуют президентские амбиции, в стране по-прежнему циркулируют слухи о том, что основная задача Руссефф — подготовить триумфальное возвращение Лулы к власти в 2014 году. Старинный соперник да Сильвы и его предшественник на посту главы государства Фернанду Кардозу назвал Руссефф “куклой, которая во всем слушается своего кукловода”.

Новый мировой полюс?

В эпоху Лулы Бразилия начала отстаивать концепцию многополярного мира, претендуя на роль одного из полюсов и являясь главным вдохновителем латиноамериканской интеграции. В 2007 году бразильский президент поддержал инициативу венесуэльского каудильо Уго Чавеса по созданию Банка Юга, призванного укрепить финансовую независимость континента. На следующий год в Бразилиа был подписан учредительный договор о формировании Южноамериканского союза наций, а в феврале 2010 года в Канкуне Луле удалось привлечь к своим интеграционным проектам Мексику и страны Центральной Америки.

Кроме того, в надежде повысить роль Бразилии на международной арене администрация Лулы активно ратовала за реформу международных институтов, пытаясь добиться для своей страны места постоянного члена Совбеза ООН. Харизматичному бразильскому лидеру удалось выстроить “особые отношения” с ведущими развивающимися державами. За время его правления Китай превратился во второго после США поставщика товаров в Бразилию (с 2002 по 2010 год импорт из КНР вырос почти в 13 раз). Бразилия, в свою очередь, смогла резко увеличить экспорт за счёт поставок продовольствия и железной руды в Поднебесную. На Западе неоднозначную реакцию вызывали дружеские отношения Лулы с иранским лидером Махмудом Ахмадинежадом. В 2009 году он сравнил демонстрации “зелёных” в Тегеране с “побоищами, которые устраивают болельщики проигравшей футбольной команды”, а в мае 2010-го попытался избавить Исламскую Республику от грозивших ей санкций, заключив сделку об обмене низкообогащённого урана на ядерное топливо.

Дилма продолжила внешнеполитический курс своего предшественника. Она заявила, что западные страны создают “цунами дешевых денег”, которое угрожает развивающимся государствам и предложила разработать антидемпинговые курсы валюты в рамках ВТО (политика валютной экспансии Запада, по её мнению, приводит к искусственной девальвации доллара и евро по отношению к реалу).

Как отмечал журнал The Time, “при Руссефф Бразилия, входящая в первую мировую пятерку по размерам экономики и численности населения и являющаяся мировым лидером в агробизнесе и энергетике, стала без колебаний занимать то место за мировым столом, которое принадлежит ей по праву”. Как и Лула, Руссефф активно боролась за реформу международных институтов. Она, например, выступала с жёсткой критикой сложившейся практики назначать американца на пост руководителя Всемирного банка и призывала создать новую систему, которая пришла бы на смену Ялтинско-Потсдамской и отражала бы реалии XXI века.

“На международной арене у Бразилии есть огромные преимущества, — заявил недавно министр иностранных дел в правительстве Руссефф Антонио Патриота. — У нас нет реальных врагов, нет пограничных войн, нет исторических соперников среди других великих держав, но есть давние связи со многими развивающимися и развитыми странами мира”. Таким положением не может похвастаться ни одна из стран — членов БРИК, как, впрочем, и ни одно западное государство. И, по словам некоторых экспертов, если протестное движение в Бразилии в ближайшее время не сойдёт на нет, участники стихийных демонстраций, скорее всего, обретут покровителей в Вашингтоне.

Александр ТЕРЕНТЬЕВ-мл.