Богдан Витвицкий: Украина и поверхностные аналитики

Хотелось бы верить, что после катастроф Вьетнама и оккупации Ирака те, кто претендуют на некое понимание международных отношений, усвоили хотя бы один урок: что незнание местной ситуации и условий, приправленное эпистемологическим высокомерием дают на выходе довольно жалкую путаницу.

Вьетнам вышел нам боком, потому что мы не понимали или не хотели понимать, что тот конфликт касался скорее антиколониализма, чем коммунизма и принципа домино, а еще — из-за нашей неосведомленности о 700-летнем историческом конфликте между Вьетнамом и Китаем мы не могли из той истории сделать правильные выводы о вероятных будущих раскладах сил в Юго-Восточной Азии. А назначение лиц, поверхностно понимавших или вовсе не понимавших иракское общество, для принятия решений, влекущих за собой серьезные последствия не могло закончиться чем-то иным, чем тем, что Томас Рикс справедливо назвал фиаско.

Опубликованная в “Нейшнл Ревью” статья “Пусть Украина защищает себя сама” — свежий анализ Майкла Брендана Догерти вопроса, должны ли мы предоставить Украине оборонительное оружие — поражает именно таким поверхностным ознакомлением с темой.

Но такой поверхностный анализ, как правило, ошибочен. Основные причины, по которым мы должны предоставить Украине оборонительное оружие — это Будапештский меморандум, при правильном его толковании, а также наши национальные интересы, как я объясню ниже.

Но перед тем как сосредоточиться на этих двух вопросах, я хотел бы упомянуть об утках и выдуманных проблемах, которые, к сожалению, Догерти привносит в обсуждение.

Предполагаемый экстремизм и беспорядки

Даже если бы Будапештского меморандума 1994 года не существовало, заслуживала бы сегодня Украина нашей поддержки? Догерти пишет, что нет — потому что, как он утверждает: “Историю Украины после обретения независимости ознаменовали политическая нестабильность, коррумпированная верхушка, спорные результаты выборов и распущенные парламенты”. Он также утверждает, что все это связано с якобы “прирожденной склонностью украинцев к беспорядкам”. Нотка расизма со стороны Догерти? Но давайте пока отложим это.

За 25 с небольшим лет с момента обретения независимости Украина провела шесть президентских выборов. Из этих шести четыре были признаны честными и не вызывали споров (выборы 1991, 1994, 1999 и 2010 годов). Пятые выборы проводились в 2004 году, были честными, но прошли лишь после того, как Оранжевая революция заставила опровергнуть предыдущий тур голосования, в ходе которого пророссийские партии (Партия регионов и Коммунистическая партия) пытались их фальсифицировать. А выборы 2014 года, шестые по счету, опять же, были честными сами по себе, но необычными в том смысле, что последовали за отречением бывшего президента Виктора Януковича от должности и его побегом в Россию.

Состоялось восемь выборов в парламент Украины Верховную Раду — все они были честными и открытыми. Одни из них — выборы 1997 года — состоялись после роспуска Рады, но тогда парламент был распущен по той же причине, по которой большинство стран с парламентскими системами распускали парламент: с целью проведения досрочных выборов. Только последние выборы были необычны тем, что последовали за Майданом 2014 года.

И скажу как тот, кто однажды провел полтора дня за мониторингом парламентских выборов в Украине: на местном уровне все выглядело весьма впечатляюще. Местные избирательные комиссии, деятельность которых я мониторил, работали очень добросовестно, чтобы выборы в их округах соответствовали всем стремлением настоящей демократии.

Коррумпированная верхушка? Да, некоторые ее представители, безусловно, были коррумпированы, но украинское общество восставало дважды — в 2004-05 годах, а затем в 2013-14 годах — чтобы противостоять такому злоупотреблению. Возможно, Догерти забыл, что нам самим понадобилось много десятилетий, чтобы избавиться, к примеру, от Таммани-холла и его повсеместной коррумпированной хватки. И абсурдно жаловаться, как это делает Догерти, на недавнее рассмотрение Украиной преступлений, совершенных во время Майдана, будто бы те “имеют признаки партизанского “революционного правосудия””. Из достоверных источников известно, что Янукович и его семья украли миллиарды из украинской казны и предложили России нарушить суверенитет Украины. Желание законного правосудия, а не расправы за такие действия вряд ли можно считать “революционным правосудием”.

Другая утка, которую Догерти дважды упоминает для якобы обоснования своей позиции, более вредоносна. В первой части и в конце статьи Догерти выражает опасения, что если США собрались бы предоставить Украине оружие, она могла бы “передать ее ополченцам, таким как батальон “Азов”, состоящий из фашистов, которые воюют с россиянами и используют такие символы, как Вольфсангель и “черное солнце”, в которых последний раз расхаживали по Европе нацисты и их СС”.

Догерти и те репортеры, которые занимаются поверхностной журналистикой, пишущие об Украине, кажется, не знают или не понимают, что на протяжении многих десятилетий советская власть, а теперь россияне регулярно и неоднократно отождествляли любые проявления самого обычного украинского патриотизма с “национализмом”, “фашизмом” и “нацизмом”.

Это привело к тому, что некоторые украинцы из-за легкомыслия, равнодушия или просто концептуальной путаницы используют некоторые эти термины в контекстах, в которых никто из нас этого не сделал бы.

22 августа 2014 года в британской газете “Телеграф” выходит статья об этом же добровольческом батальоне “Азов” под названием “Кризис в Украине: неонацистская бригада борется с пророссийскими сепаратистами”. Она содержит следующий фрагмент: “Азовцы используют для своего флага неонацистский символ Вольфсангель (“волчий крюк”), а члены батальона — это откровенные белые супремасисты или антисемиты. “Лично я — нацист”, — говорит на церемонии “Фантом”, 23-летний бывший адвокат, одетый в камуфляж и с Калашниковым в руках. “Я не ненавижу никакие другие национальности, но верю, что у каждой нации должна быть своя собственная страна”. Он добавляет: “У нас есть одна идея: освободить нашу землю от террористов”. (Выделено автором.) Хотя цитаты других членов “Азова” содержат откровенно супремасистские или антисемитские выражения, тезисы, которые высказывает человек по имени “Фантом” — это самый обычный патриотизм, а не нацизм, чего, кажется, не заметил автор статьи — видимо, в погоне за сенсацией.

Не нужно ехать за сотни километров на линию фронта войны на юго-востоке Украины, чтобы докопаться до истины, вместо того, чтобы просто предполагать — ради сенсационности и интересного материала, что же на самом деле значит символ, описываемый Догерти и другими как копия нацистского Вольфсангеля, для мужчин, борющихся с россиянами и сепаратистами. Придя в киевский ресторан Pizza Veterano, которым владеют и управляют ветераны, недавно защищавшие Украину и который стал местом встречи таких ветеранов, среди других символов и изображений я увидел на стене тот самый символ. Поэтому спросил одного из владельцев и его коллег, что этот символ для них значит. Они объяснили, что в нем буква украинского алфавита — кириллическая “і” — накладывается на кириллическую “н”, и для них это символизировало лозунг “идеи нации”, за неимением лучшего термина, и этот лозунг является символическим ответным ударом на неоднократные заявления России о том, что на самом деле украинцы не существуют как нация.

Нужно упомянуть еще два момента на тему якобы экстремизма. Хотя Догерти не упоминает его, другим батальоном добровольцев, который подвергся критике за откровенно опасные правые призывы, является Правый сектор.

Правый сектор отважно воевал на фронте, а вещи, которые делали или говорили некоторые его представители были как достойны похвалы, так и нейтральны либо действительно заслуживали критики. Однако важное и показательное событие с участием Правого сектора прошло почти совершенно незамеченным на Западе. Одной из жертв Майдана среди гражданского населения, почитаемой сейчас “Небесной сотни” — примерно 100 протестующих, которые были застрелены специальными полицейскими подразделениями Януковича, был еврей-украинец из Черновцов по имени Александр Щербанюк.

Щербанюк был похоронен 23 февраля 2014 года в своем родном городе. Примечательным в этих похоронах было то, что похоронную процессию Щербанюка торжественно сопровождала большая группа Правого сектора, которая несла как национальные сине-желтые, так и националистические красно-черные флаги. А при погребении Правый сектор официально почтил погибшего Щербанюка восьмикратным салютом. Это свидетельствует о том, что привязанности и расклады сил в Украине намного сложнее тех, за которые хватаются журналисты или аналитики в погоне за сенсацией.

Если рассматривать вопрос шире, кажется, что современные украинцы как минимум так же толерантны, как мы, а мы гордимся своей толерантностью. Уже больше года премьер-министром Украины является Владимир Гройсман, который, так вышло, является евреем.

Живя в Украине с июля 2016 года по март 2017 года, я регулярно смотрел вечерние новости. И ежедневный маршрут моего водителя к моему месту работы пролегал мимо здания Кабинета министров Украины, где находится офис премьер-министра. Ни на телевидении, ни на одной из многочисленных демонстраций перед зданием Кабинета министров я ни разу не услышал и не увидел, чтобы кто-то высказался по поводу того, что Гройсман — еврей. И я точно никогда не видел там факельного шествия с речевками “Евреи не заменят нас”, как в Шарлоттсвилле.

Будапештский меморандум

Догерти пишет, что Будапештский меморандум 1994 года, согласно которому Украина отказалась от советского наследия ядерного оружия, “это не статья 5 НАТО под прикрытием”. Он также заявляет, что единственное требование Меморандума, который подписали США, Великобритания, Россия и Украина — это “сообщать о нарушениях Совету Безопасности ООН, что мы и сделали”. Итак, согласно Догерти, даже при том, что погибли по меньшей мере 10 000 украинцев, а украинские солдаты почти ежедневно продолжают гибнуть из-за российской и инспирированной Россией агрессии на Донбассе, мы сделали всё, что должны были согласно Меморандуму, то есть сообщили о проблеме Совету Безопасности.

Догерти прав в том, что Будапештский меморандум — это не статья 5 НАТО под прикрытием, но не прав во многом другом. Меморандум содержит шесть положений.

Первое положение, содержащееся в пункте 1, предусматривает, что “Соединенные Штаты Америки [указанные после других подписантов] подтверждают Украине свое обязательство в соответствии с принципами Заключительного акта СБСЕ уважать независимость и суверенитет и существующие границы Украины”. Так называемые принципы Заключительного акта СБСЕ, на которые Меморандум прямо ссылается, перечислены в 10 пунктах. Первые четыре из них: I. Суверенное равенство, уважение прав, присущих суверенитету; II. Неприменение силы или угрозы силой; III. Нерушимость границ; IV. Территориальная целостность государств. 

Положение, на которое, кажется, ссылается Догерти, хотя и неточно — это пункт 4. Он предусматривает, что подписанты “подтверждают свое обязательство добиваться незамедлительных действий Совета Безопасности ООН по оказанию помощи Украине как государству-участнику Договора о нераспространении ядерного оружия, не обладающему ядерным оружием, в случае, если Украина станет жертвой акта агрессии или объектом угрозы агрессии с применением ядерного оружия”. 

Что ж, согласно Догерти, Украина отказалась от ядерного оружия просто ради обещанного телефонного звонка или выступления в Совете Безопасности ООН в случае, если когда-нибудь станет жертвой агрессии? И все остальные формулировки, неоднократные указания на подтвержденные обязательства США и Великобритании в отношении суверенитета и территориальной целостности Украины, и четкое указание на оказание помощи Украине Советом Безопасности ООН, постоянным членом которой являются Соединенные Штаты, в случае, если Украина станет жертвой агрессии, — это пустые слова и болтовня?

Есть большая разница между обязательством США безоговорочно защищать другого члена НАТО в случае нападения согласно статьи 5 и одним только выступлением в Совете Безопасности ООН, в случае, когда Украина стала жертвой агрессии, что сейчас никто не подвергает сомнению.

Начнем с того, что Меморандум четко предусматривает, что в случае нападения Украина должна получить помощь, а не только выступления.

Конкретный характер этой помощи не оговорен, поэтому Украина не могла рассчитывать на то, что американские или британские солдаты окажут помощь согласно статье 5 и будут воевать бок о бок с украинскими солдатами на линиях фронта Донбасса. Но когда речь идет о вооруженной агрессии, никто в здравом уме не подумает, что выступление в Совете Безопасности — это вся помощь, которой заслуживает и на которую рассчитывает страна, ставшая жертвой агрессии, в данном случае — Украина.

Если бы Украина просила о ракетах, которые могут долететь до Москвы или о другом оружии, которое могла бы использовать для наступления на территорию России, даже после случившегося сейчас нападения России такие просьбы следовало бы отклонить, поскольку они не соответствуют ни Меморандуму, ни здравому смыслу. Но Украина неоднократно просила о предоставлении оборонительного оружия, а не об американских или британских сухопутных войсках, не о наступательном оружии, а о всего-навсего об оружии, чтобы иметь больше возможностей отражать текущие атаки, которым продолжают противостоять ее солдаты, и увереннее сдерживать любые дальнейшие наступления России. Если Меморандум не предусматривает по крайней мере этого, тогда он был абсолютным фарсом, а его слова об обеспечении территориальной целостности Украины — мошенничеством, ложью. Конечно, меня не было среди представителей нашей страны на переговорах, ведущих к подписанию Меморандума, но я не верю, что мы заключаем международные соглашения с целью обмануть другие стороны таких соглашений — а это действительно было соглашением, поскольку Украина обещала выполнить действие, то есть отказаться от ядерных бомб, что она и сделала.

Помогать Украине — в национальных интересах США

Даже если бы Будапештского меморандума не существовало, помогать Украине защитить себя все равно было бы в наших национальных интересах. Причин много. Во-первых, Россия выполняет агрессивную миссию по экспорту своих нынешних политических и интеллектуальных патологий, мира альтернативных фактов, авторитаризма и потребности, порожденной невылеченными комплексами, в поиске новых способов нанести нам вредоносные убытки или ущерб. (См., например, “Все неправда и все возможно: Сюрреалистическое сердце новой России” Питера Померанцева).

Россия пытается подчинить Украину с помощью агрессии, манипуляции и саботажа, чтобы каким-то образом заставить ее стать частью искаженного русского мира. (См., например, “Война Путина против Украины” Тараса Кузьо.) Мы не заинтересованы в усилении или расширении этой кампании.

Кроме своей политики, Россия также широко вовлечена в международную преступность. (См., например, “Путинская клептократия: кто владеет Россией” Карен Давиша.) Мы очень заинтересованы в сотрудничестве с Украиной в сфере правоохранительных органов, чем мы сейчас и занимаемся. Достаточно вспомнить недавний пример: как сообщает “Нью-Йорк таймс” на первой полосе от 17.08.2017, украинский хакер, создавший код, который, похоже, использовали российские спецслужбы для взлома сервера Национального комитета демократической партии, сотрудничает с украинской полицией и нашим ФБР. Совершенно очевидно, что такие отношения соответствуют нашим национальным интересам.

В-третьих, несмотря на различные недочеты и вызовы, после почти 70-летнего погружения в советчину и изолированности от остального мира, Украина достигла значительных успехов в либерализации экономики и развитии настоящей демократии.

Однако впереди еще много работы по искоренению коррупции. Но, пожалуй, самое главное — это открытое общество в попперианском смысле, что означает, что в нем общественная информация и интеллектуальное пространство наполнены живыми и свободными обсуждениями, и у него есть здоровое и глубокое осознание фактов и реальности. Именно это делает возможным самовоспитание общества.

Сравните это положение дел с ситуацией, сложившейся в России, а затем еще раз подумайте, в наших ли интересах защищать Украину — речь не идет о том, чтобы направить на Донбасс американских солдат и предоставить наступательное оружие, а лишь об оборонительном оружии, о котором давно просит Украина, чтобы остановить дальнейшую российскую агрессию.

Богдан ВИТВИЦКИЙ