Билл Гейтс — Еленa Батуринa: найдите 10 отличий

Сегодня, когда в свете отставки Лужкова многие задаются вопросом о судьбе состояния самой богатой женщины России г-жи Батуриной, может показаться любопытным сообщение о событиях, связанных с именами двух самых богатых людей Америки, а то и всей планеты — Билла Гейтса и Уоррена Баффета.

Это сообщение пришло пару месяцев назад, но за всеми летними тревогами — жара, пожары — прошло уж как-то очень незаметно.

А жаль. То, что предприняли эти два выдающихся капиталиста, символизирует альтернативный, совсем немарксистский взгляд на устройство мира и многое объясняет в природе капитализма, да, пожалуй, и в нашей жизни последних 20 лет.

Вкратце история такова.

Этим летом Билл Гейтс и Уоррен Баффет, давно известные своей благотворительностью, пошли еще дальше и приняли решение передать большую часть своих состояний обществу. Больше того, они призвали остальных миллиардеров Америки последовать их примеру. А для начала просто публично объявить о своем намерении сделать это либо прижизненно, либо по окончании своего земного пути.

Дальнейший ход событий нам, привыкшим видеть в каждом богатом человеке ворюгу и кровопийцу, должен показаться, по крайней мере, странным.

В общем, уже через пару месяцев призыв “поделиться” услышали четыре десятка самых состоятельных американцев, словно только и ждали, чтобы их кто-то позвал.

Ну ладно, двое богатых придурков. А тут ведь еще 40 миллиардеров, целых 10% миллиардерского состава по списку Forbes! И, видно, это еще не вечер.

Так что же случилось с этими кровососами и эксплуататорами, бесстыдными расхитителями прибавочной стоимости?

Где они, эти самые страшные преступления, на которые готов пойти капитал ради 300% прибыли? Неужели все наврал нам старик Маркс? И зачем понадобилось ему дурачить целые поколения?

Нет, Маркс не врал.

И эксплуататоры, и кровопийцы, и самые страшные преступления — все это и в самом деле было. Именно с этого и начинался капитализм повсюду в мире — как нечеловеческая, жестокая, несправедливая, беспощадная к слабым система. Маркс же просто описывал современный ему мир, пытаясь разобраться в его механизмах.

К слову, один из первых американских магнатов, основатель сталелитейной империи Эндрю Карнеги, имя которого сегодня многие произносят с придыханием, был в свое время известен как нещадный эксплуататор и натуральный кровосос. На его заводах люди работали по 14—16 часов в день практически без выходных, в жутких условиях и за мизерную плату.

Однако миру он запомнился как величайший благотворитель и филантроп, передавший практически все свое гигантское состояние обществу.

Кстати, именно он и нефтяной магнат Джон Д. Рокфеллер считаются основателями системной филантропии. Созданные ими сто лет назад благотворительные фонды и до сих пор являются крупнейшими в мире.

Но как же так?

Самые нещадные эксплуататоры, сосавшие из людей последние соки, в другой своей жизни помогали слабым и обездоленным, содействовали общественному благу и просвещению? А бездушный, жестокий капитализм, если посмотреть сегодня на развитые страны, создал невиданные за всю историю человечества возможности достойной жизни для абсолютного большинства своих граждан?

Вне сомнений, для своего времени Маркс был выдающимся экономистом.

Но футуролог из него получился скверный. И знатоком человеческих душ я бы тоже его не назвал.

Сначала о душах.

Когда Карнеги, Рокфеллер или другие капиталисты рангом пониже забирали себе львиную долю результатов труда своих работников — тут у Маркса все шло хорошо и более или менее стройно ложилось в теорию: алчные живодеры присваивают себе прибавочную стоимость. Но когда те же самые капиталисты создавали музеи, университеты, библиотеки, жертвовали немалые суммы на сирых и убогих — тогда что?

А вот это-то обстоятельство, которое очевидным образом его теорию компрометировало, Великий Учитель попросту отбрасывал, даже не пытаясь понять двойственную сущность предпринимателя.

А сущность и в самом деле двойственная. Вне всякого сомнения, первым побудительным мотивом любого предпринимателя бывает желание заработать, создать себе комфортные условия жизни. Затем наступает пора, когда деньги нужны для того, чтобы сохранять и развивать свой бизнес. Но вот когда бизнес перестает быть ареной ежедневной борьбы за выживание, когда в своем развитии он переходит определенную черту успеха, а в плане личного потребления (для кого это важно) уже есть, говоря языком наших дней, частный самолет, яхта, вилла в Форте дей Марми, пентхауc в Париже и дом на Рублевке, — вот тут для предпринимателей наступает этап, когда деньги лишаются привычной всем нам сущности эквивалента материальных благ.

Ну в самом деле, сколько нужно денег для личного потребления?

Сколько нужно яхт, вилл, “майбахов”? Даже у самого большого любителя роскоши Абрамовича всего лишь три яхты, правда, одна из них самая дорогая в мире. Однако и в России, и в США я встречался с не менее богатыми людьми, которые ведут гораздо более скромный образ жизни и, кстати говоря, очень иронично отзываются о привычках Абрамовича. Так вот деньги для них — это не больше, чем строительный материал для возведения зданий своих профессиональных амбиций.

Вот, к примеру, дословная цитата из интервью, которое дал мне Владимир Потанин:

— Я профессионально занимаюсь делом, которое важно для общества, и я в нем совершенствуюсь. Я в нем расту и, в некотором смысле, в том числе, если хотите, ищу признание общества — да, в том, что то, что я делаю, — это полезно. Я конкурирую с другими — и не только за объем заработанных средств, но и, если хотите, за определенную репутацию, что я сделал что-то лучше, или полезнее, или больше, или качественнее. Вот это и является мотивом, ну, скажем так, добросовестного предпринимателя.

У меня нет оснований сомневаться в искренности Потанина, тем более что подобные рассуждения я слышал и от миллиардеров в Америке.

Они уже давно перестали зарабатывать деньги лично для себя. Они зарабатывают деньги для СВОЕГО ДЕЛА. Для одних это ДЕЛО становится самоцелью, а деньги — инструментом в соревновании личных амбиций. Другие делают СВОЁ ДЕЛО из ощущения его, а значит и собственной, нужности и значимости в обществе. Но в любом случае мотив алчности, синдром Скупого Рыцаря — это не про них. Но в то же время, как я мог заметить, эти люди бывают поразительно, можно сказать, болезненно рациональны в расходах. Взять на работу лишнюю, например, уборщицу может стать целой проблемой, если они считают ее действительно лишней.

Максимальная, доведенная до культа целесообразность — вот, как мне кажется, общий ключ к пониманию этих людей.

Именно этим, я полагаю, объясняется, например, очевидная безжалостность Карнеги к работавшим на него заводчанам. Но эта безжалостность очевидна только в свете морали и законов нашего времени. А вот лет 100—150 назад то было скорее нормой жизни, а не уродливым от нее отклонением. Карнеги поступал по законам целесообразности своей эпохи. И при этом он оставался вполне нравственным человеком.

И в том нет никакого противоречия. В годы своей зрелости Карнеги достиг такого уровня успеха (кстати, еще при жизни Маркса), что деньги потеряли для него личный потребительский смысл. В приумножении своих капиталов он видел возможность развивать СВОЁ ДЕЛО, которое поставило на ноги сталелитейную промышленность Америки и дало мощный толчок развитию железных дорог. А, кроме того, деньги позволяли Карнеги заниматься тем, во что он свято верил. Он считал, что Провидение дало ему силу и возможности создать огромные капиталы. И ему по праву принадлежит общественное лидерство. Но это же лидерство налагает на него ответственность разумно распорядиться своими капиталами на благо общества. На этой убежденности и покоилась филантропия Карнеги.

Вот этот мотив общественного лидерства и вытекающей из него личной ответственности перед городом или страной, в которой живешь, или даже всем человечеством, как я понимаю, так же движет Биллом Гейтсом и Уорреном Баффетом, как столетие назад вдохновлял Эндрю Карнеги.

Совсем не все богатые люди и не сразу приходят к этому пониманию своей миссии в жизни.

Но 40 американских миллиардеров, согласитесь, — это не так уж и мало. Я уверен, что рано или поздно этот процесс затронет и нашу страну. И первые ласточки уже появились.

Пару лет назад, например, человек, основавший знаменитую на всю страну сотовую сеть “Билайн” (официальное название компании “Вымпелком”) — Дмитрий Зимин — передал практически все свое состояние созданному им фонду “Династия”. Основная цель фонда — поддержка российской науки.

Не так давно упоминавшийся уже Владимир Потанин публично объявил, что не намерен передавать свои капиталы по наследству, считая, что это пойдет во вред его детям. Не удивлюсь, если логическим продолжением такого решения станет передача им большой части своего состояния на филантропические цели еще при жизни или по завещанию.

Впрочем, и Потанин, и многие другие наши крупные предприниматели и без того уже не первый год занимаются благотворительностью. И, скорее всего, делали бы в этом направлении еще больше, научись общество говорить им за это спасибо, а не вечно огрызаться в ответ: дескать, наворовали тут, а теперь бросают нам крохи с барского стола...

Показательно, что поступок Д.Зимина прошел в нашей стране практически так же незаметно, как сообщение о Гейтсе и Баффете.

Карнеги, Рокфеллер, Гейтс, Баффет, Зимин, Потанин, сотни других миллиардеров разных времен по всему миру...

Я полагаю, что это — общемировая тенденция, которую не успел, не мог или не захотел увидеть Маркс. Как не разглядел он и диалектической сущности капитализма. Вот так же не понимают ее многие у нас и сегодня, что для людей, воспитанных на марксистских постулатах, нередко становится причиной трагедии всей жизни — и уж точно перевернутых представлений о том, что происходит в России в последние 20 лет. Но об этом — в моем следующем посте.

P.S. Вы спросите: а какое отношение имеет г-жа Батурина к Гейтсу, Баффету, Зимину, Потанину и другим людям, которым не безразлична судьба их страны, города, окружающих их людей?

Подозреваю, что ровным счетом НИКАКОГО.

Михаил ТАРАТУТА