Анна Герман: “К националистическому лобби я не отношусь”

С Анной Герман мы встретились в ее рабочем кабинете на пятом этаже Администрации президента — это на этаж выше, чем сидит сам Виктор Янукович. Помещение — без шика, небольшое: на полках соседствуют Булгаков, Франко, “Мысли, афоризмы и шутки выдающихся женщин” с изображением Мэрилин Монро и Фаины Раневской на обложке. Стоит фотография, на которой Герман обнимается с Обамой. За спиной у хозяйки кабинета — много икон и семейных фотографий, на стене — портрет Януковича, на котором он хитро улыбается. Беседу начинаем с последней новости: Анна Герман раскритиковала ректора Университета культуры и искусств Михаила Поплавского за то, что его вуз — это “рассадник безвкусицы и голых девиц”. И сказала, что его вообще нужно закрыть.

— Так что, действительно университет закроют или Поплавского уволят?

— Моя позиция предельно проста — если есть спрос на безвкусицу — возможно, она и имеет право на жизнь, но не за счет государственного бюджета. И когда мы видим, что львиная часть государственных денег, выделенных на культуру, уходит на финансирование Поплавского, то это больше, чем скандал. А так было все прошедшие пять лет. Вопрос — помаранчевая власть имела плохой вкус или кто-­то получал откаты?

Говорю о Поплавском как о ярком примере культивирования безвкусицы за государственный счет. Один штрих: помню, как Поплавский разместил портрет матери на бутылке водки. И эта реклама шла в эфире! Я не знаю такой страны в мире, где подобное не вызвало бы эстетического сопротивления. Мама, рекламирующая алкоголь — преступление против детей. При этом в бюджете Украины в прошлые годы, как я уже говорила, на университет Поплавского шла львиная доля всех денег, которые вообще выделялись на культуру. Нам надо создать новую концепцию культуры. И четко определить, что государство финансирует.

— Что имеется в виду?

— Сегодня для многих украинская культура — это могилы, шаровары и вышиванки. Я очень люблю украинское народное искусство, народную песню. У меня дома есть гуцульская комната, где хранится коллекция рушников, которые я собираю много лет. Но мы забываем об огромном пласте городской культуры. Кто сегодня в мире знает Барвинского (Василий Барвинский — украинский композитор, пианист — Авт.)? А ведь мы должны культивировать его, как поляки культивируют Шопена. Я хотела бы слышать на тех же правительственных концертах хороший камерный оркестр — например, оркестр Мирослава Скорика, оркестр, которому недавно исполнилось 50 лет и который известен во всем мире. Но в Украине — мало. Или, скажем, украинский городской романс… Кто его слышит в эфире или на государственных концертах? Мы сводим украинскую культуру к беганию с флагами в вышиванках — это большевистский популизм. Он идет Юлии Тимошенко, которая никогда глубоко не знала украинскую литературу, историю. Это — для нее, но такой подход не имеет ничего общего с настоящей культурой нашего народа.

— Что будет сделано уже сегодня-завтра, чтобы изменить ситуацию с пониманием культуры?

— В четверг у нас пройдет заседание гуманитарного совета при президенте Украины (интервью записывалось в среду), который рассмотрит вопрос образования. Ведь без качественного высшего образования Украина никогда не достигнет успеха. У нас сегодня даже те учреждения, которые готовят парикмахеров, хотят быть университетами. И становятся ими, что самое грустное… А диссертации сейчас лепятся, как “варенички мои”. Президент выступит с инициативами, которые и лягут в основу создания новой концепции украинской гуманитарной политики.

— К слову об образовании. Когда я к вам заходила — от вас как раз вышел Дмитрий Табачник в хорошем расположении духа. Еще в апреле вы говорили, что он должен уйти в отставку. Затем эта тема сошла на нет: вы изменили к нему отношение?

— То, что мы с Дмитрием Табачником часто полемизируем, вовсе не значит, что мы не сотрудничаем. Мы ведем диалог, иногда спорим, но это доброжелательная полемика, и мы часто находим общий выход из ситуации. Я ни с кем не враждую в нашей команде. То, что я, порой, высказываю отличные от других взгляды, объясняется тем, что я из западного региона, из другой среды. Но это к лучшему: мы — команда президента всей Украины. Правильно, чтобы президент слышал мнения людей из разных регионов и находил золотую середину.

— Недоброжелатели называют вас “националистическим лобби” в окружении Януковича. Как вы относитесь к этим разговорам? И как восприняли харьковские соглашения; решение суда, которым у Бандеры и Шухевича отобрали звания героев?

— Каждый гражданин Украины должен уважать решение суда. Будет другое решение — будем уважать его. Харьковские соглашения я считаю большим успехом президента. Нельзя танцевать на примитивном патриотизме: почему когда Андрухович предлагает Крыму и Донецку отделиться от Украины — это воспринимается в порядке вещей, а когда президент достигает важных соглашений — это считается предательством национальных интересов? Чем вам мешает флот? Надо исходить из интересов самих людей. Посмотрите соцопросы: большинство севастопольцев не хотят, чтобы ЧФ РФ ушел. Другое дело, что рабочие места и достойная зарплата в Крыму должны быть независимо от того, стоит там российский флот или нет. И над этим надо работать. Наконец, насчет “националистического лобби”… Знаете, на Западе Украины говорят, что я пророссийская — поскольку считаю, что русскоязычные граждане должны иметь те же права в Украине, что и украиноязычные. Вы вот говорите о “националистическом лобби”, потому что считаю, что украинскую культуру надо поддерживать. Как я к этому отношусь? Я к этому не отношусь.

— Уже исполнилось полгода с тех пор, как Виктор Янукович стал президентом. За это время его часто критиковали — за количество машин в кортеже, из-за охраны, которая конфликтует с журналистами. Президент знает об этой критике? Он рассматривает возможность сократить охрану, количество машин в кортеже или его ограждают от неприятной информации?

— Президент читает все, что о нем пишут, он наиболее информированный в Украине человек. Все президенты мира имеют очень мощную и суровую охрану. В том числе и президент, которого я очень люблю (показывает рукой на портрет Обамы) — у него тоже очень суровая охрана. У охраны есть свои инструкции, правила безопасности, и президент не может тут диктовать свои условия. Это касается и кортежа, и охраны. Поверьте, это тяжело постоянно жить с охраной, но есть вещи, которым нужно подчиниться.

— Когда-то президент рассматривал возможность переезда в центр Киева. Этот вопрос снят с повестки дня или есть какие-то подвижки? Говорят, иногда президент все­-таки ночует в резиденции неподалеку от Банковой. Правда ли это?

— Президент имеет свой график. Каждый из нас имеет доступ только к той части графика, в которой он задействован.

— Президент обещал свозить журналистов в Межигорье. Когда это произойдет?

— Надо советоваться с президентом, когда он сможет принять столько гостей. Это я была против того, чтобы импровизированно ехать в Межгорье (на своей последней пресс-­конференции президент предложил журналистам прямо из Украинского дома отправиться к нему в гости). Такой визит нельзя организовать за полчаса. Хотя бы потому, что мы не могли привезти журналистов, а затем сказать: “Извините, через пять минут вы должны уйти”. Надо, чтобы у президента было время. Но думаю, когда-­нибудь эта поездка произойдет.

— Виктор Федорович с момента инаугурации ни разу не появлялся на официальных мероприятиях вместе со своей супругой. Вы обсуждали с президентом этот вопрос?

— Нет. У нас не принято обсуждать личные дела президента. Я уже говорила, что для президента семья — это святое: он вырос сиротой и очень дорожит своей супругой, детьми. Я бы взяла на себя слишком много, если бы пыталась что­-то в этом кому-либо советовать.

— Многие газеты критиковали назначение вашего сына Николая заместителем главы МЧС. Мол, до этого у него был лишь опыт работы помощником нардепа. Вы нам когда­-то говорили, что сами узнали о назначении из интернета. С чем вы связываете назначение своего сына, обсуждаете ли с ним, как ему работается в новой должности?

— Я никак на это не влияла, никого не просила. Моему сыну 30 лет, у него своя жизнь, и я стараюсь в нее не вмешиваться. Мои родители никогда не вмешивались в мою, я была очень самостоятельной. Знаете, ко мне сегодня приходил Табачник. Мы говорили о том, что дочка замминистра образования победила на всеукраинском конкурсе по украинскому языку. И Табачник переживал — мол, скажут, что победила потому, что дочь замминистра. Почему дети должны страдать из-за родителей? Может, им из страны выезжать?

— По свежим данным Центра Разумкова, рейтинг ПР за полгода у власти упал почти на 15% — с 42% до 27,6%. С чем вы это связываете?

— Это естественно. Рейтинг Обамы тоже упал. Но наши потери не катастрофические. Это наименьшее снижение рейтинга, которого можно было ожидать в то время, когда мы должны принимать непопулярные решения, чтобы вывести страну из кризиса. Но мы работаем не для рейтинга. Думаю, люди оценят результат.

— Недавно вы говорили, что хотите пойти поработать санитаркой в больнице. Вы реализовали свою идею?

— Я провожу выходные в Нежинском интернате для детей с церебральным параличом. Мы учимся с ними писать, я помогаю их кормить, они мне каждый день звонят. В основном, я общаюсь там с мальчиками возраста моего покойного сына. И делаю это, скорее, для себя, а не для них. Как долго я буду к ним ездить — не знаю. Порвать эту связь уже будет нелегко.

— Журналисты часто обсуждают ваши наряды и сравнивают в любви красиво одеваться с Юлией Тимошенко. А какие у вас любимые бренды в одежде?

— Мне неприятно, когда меня сравнивают с Тимошенко: у меня другой стиль, более простой — я не люблю рюшей, не люблю слишком обтянутых платьев. Но я всегда носила качественные вещи. Свой первый костюм от Channel я купила в 1989 году в Мюнхене. Этот бренд очень сдержанный. Но дорогой и поэтому не могу покупать такие вещи часто. Но они не стареют. Мой первый мюнхенский костюм и сейчас выглядит актуально. И я его одеваю. Кроме того, сама умею шить, моя бабушка была швеей. Скажем, на молебне 24 августа на мне был черный кружевной пиджак, который я сделала из старой вещи своей матери. Часто делаю стильные вещи из старых вышиванок. А когда­-то шила себе пиджаки из обычных белых мужских рубашек, которые можно было купить в обычном советском магазине.

— Президент сократил себе зарплату вдвое, а сократил ли он ее заместителям главы Администрации? Какая у вас сейчас зарплата?

— Я воспитана на европейских традициях, в мире не принято заглядывать в чужие кошельки.

— Иногда мужчины завидуют более успешной карьере жены. У вас в семье есть такая проблема? Чем сейчас занимается ваш муж?

— Для меня карьера — это не должность и не звание, а возможность делать то дело, которое любишь. В этом мы с мужем единомышленники: он работает в одном очень серьезном аналитическом центре. Герман — хороший аналитик, в том числе и политический, знает мир. А в свободное время мы всегда вместе ходим в театр, мы любим театр, отец моего мужа был директором Львовской оперы, Сергей вырос за кулисами. Кроме того, мы каждый год вот уже 19 лет вместе ходим в горы, и в этом году снова были на Маттерхорне (Альпы). У нас с мужем — взаимопонимание, я очень люблю его.

— Что вы сейчас читаете, какой последний фильм смотрели, какие спектакли вам нравятся?

— Сейчас читаю Эриха Фромма. Часто перечитываю “Письма к Луцилию” Сенеки — это меня уравновешивает, дает ответы на многие вопросы. Последнее, что произвело на меня впечатление в театре — спектакль по произведениям Василия Стуса в Молодом театре, его львовяне привезли. А кино… Я давно не видела хорошего кино.

Анастасия РАФАЛ