Алексей Подольский: Кроме пленок, есть другие пути, которые доказывают вину Кучмы

— Господин Алексей, к следствию приобщены пленки Мельниченко, даются новые показания, есть реакция Президента Виктора Януковича, то есть дело набирает обороты. С вашей точки зрения, какие перспективы?

— Хочу напомнить, что Ющенко в течение пяти лет постоянно обещал, что заказчики сядут на скамью подсудимых, но за это время пленки Мельниченко так и не подверглись международной экспертизе. Почему? Потому что Ющенко дал гарантии неприкосновенности Кучме. Вспомните пресс-конференцию туркменской оппозиции в Украине сразу после его инаугурации. По информации туркмен, Ющенко за гарантии безопасности второму президенту получил конкретные деньги от семьи Кучмы (по их словам, это 1 млрд. долларов и доля в РосУкрЭнерго). Может, кто-то не хочет верить туркменской оппозиции, но лично я убежден в том, что это правда. Кстати, это как раз совпало с убийством главного свидетеля против Кучмы — бывшего министра внутренних дел Кравченко. Экспертиза пленок Мельниченко завершилась осенью прошлого года — они признаны аутентичными. То есть Ющенко за пять лет не сделал того простого шага, который за год сделал Янукович. Сегодня пленки приобщены к делу.

Несмотря на то, что уголовное дело против Кучмы возбуждено, хоть мы и не согласны с классификацией, но “цыплят будем считать по осени”. Я буду оптимистичен, когда увижу Кучму во время процесса на скамье подсудимых рядом с Пукачем. Сегодня я пока не готов петь дифирамбы Генпрокуратуре. Почему? Дело в том, что кроме пленок, есть другие пути, которые доказывают вину Кучмы по возбужденному против него делу. Но по этим направлениям ничего не делается.

Взять, например, дело Кравченко. Я лично нашел в нем прямые доказательства убийства. В любом учебнике по криминалистике написано, что при установлении лица, которое стреляло (если оно не было в перчатках), обязательно проверяются следы пороховых газов. На руках Кравченко этих следов не найдено. Дальше. На предсмертной записке Кравченко есть бурые пятна. Откуда они взялись, мы же знаем, что бурыми на бумаге выглядят пятна крови? Если Кравченко стрелял в себя сам, то крови на этой записке быть не могло. К тому же записка была найдена за резинкой трусов, а сверху них — майка, синтетический гольф и застегнутая вельветовая куртка. Как на записке очутилась кровь? Она могла появиться только после выстрела. Он же не мог в себя стрелять, а затем засовывать записку в трусы. Следующее. Стражи порядка обыскали весь дом, но так и не нашли две простые вещи — блокнот и ручку. Возникает вопрос — если, как они утверждают, он писал записку перед самой смертью, то откуда он взял листок и где ручка? Идем дальше. На пистолете, из которого он якобы в себя стрелял, есть отчетливые отпечатки пальцев, при этом на патронах, которые находились в самом пистолете, и на тех, которые почему-то валялись на земле, а также на отстрелянных гильзах, не было никаких следов. Это свидетельствует о том, что магазин пистолета заряжался человеком, который был в перчатках. Зачем Кравченко заряжать пистолет в перчатках, а затем брать голыми руками пистолет? То есть логики нет. Следующий вопрос — это физиология выстрелов. Я не специалист, но известно, что в 2005 году, когда произошел этот трагический случай, свой вывод дал лучший специалист по огнестрельным ранениям головы и нервной системы не только в Украине, но и в СНГ, Николай Полищук. На то время он занимал должность министра здравоохранения, входил в правительство Ющенко. Министр сделал вывод, что Кравченко после первого выстрела, когда у него было травматологически ампутировано восемь зубов, почти отстрелен язык, нос, был перелом челюстей в нескольких местах, не мог во второй раз выстрелить себе в висок. При такой травме любой человек не может остаться в сознании. Также должны были бы быть следы крови или тканей в желудке, потому что после первого выстрела, человек при сознании в паническом состоянии должен был бы глотать воздух. На этот вывод Полищука так никто до сих пор и не ответил.

Все эти факты свидетельствуют о том, что стрелять в Кравченко мог кто угодно, только не он сам. Это было убийство, несмотря на то, что тогдашний председатель СБУ Турчинов и генпрокурор Пискун говорили о самоубийстве. Сегодня же Турчинову еще хватает совести говорить, что дело Гонгадзе никогда не будет раскрыто. Я думаю, что если расследовать дело Кравченко, можно найти не только тех, кто его убивал, но и тех, кто его заказывал. Тогда станет понятно, что мотив убить Кравченко был у тех людей, которые были заинтересованы скрыть свою вину по делу Гонгадзе и преступлению против меня. Интересно, но на момент, когда Пукач вывозил меня и бил, он был полковником милиции, потом, когда убивал Гонгадзе — уже генерал-майором, а после того, как перепрятал тело Георгия, — генерал-лейтенантом. За какие заслуги Кучма давал ему эти звания? Я на процессе буду задавать эти вопросы.

— Какие этапы фальсификации вашего с Гонгадзе дела?

— В своем первом заявлении (10 июня 2000 года) я написал, что считаю заказчиками преступления против меня Кравченко и Кучму. Прокуратура должна была в течение 10 дней или возбудить дело, или отказать мне. Однако не последовало никакой реакции. Меня вывезли за 100 км от Киева и побили так, что от затылка до пяток был один сплошной синяк, а они даже уголовное дело не хотели возбуждать. На то время еще был жив Гонгадзе. Сергей Одарич (один из активных членов благотворительного фонда “Украинская перспектива” в конце 90-х — начале 2000-х гг., в настоящее время мэр Черкасс. — Авт.) рассказал о моем случае Георгию (я с ним был знаком, но не так близко, как Сергей), поэтому когда Гонгадзе заметил за собой слежку, он знал, чем это может закончиться. Он сразу обратился к Потебенько, чтобы тот защитил его от своеволия. Но Потебенько, который, кстати, знал и о моем случае, даже пальцем не пошевелил, чтобы нас защитить. И вместо того, чтобы сидеть в настоящий момент и давать показания, что, например, заставило его врать всей стране о пребывании Гонгадзе во Львове во время преступления, он ходит себе с орденами от Ющенко. Почему Потебенько на свободе? Почему Пискун на свободе? Они все подделывали наши дела. Здесь даже пленки не нужны.

Дело возбудили лишь тогда, когда исчез Георгий. Причем возбудили за хулиганство, и не прокуратура, как я требовал, а милиция. Она даже выдавала постановления, чтобы принудительно привлечь меня давать показания, так как я отказывался. А отказывался потому, что в своем заявлении я написал, что преступление совершила милиция. Поэтому она не имеет права расследовать это дело. Дальше, что они делали. Насобирали несколько томов допросов водителей троллейбусов, жильцов близлежащих домов (меня похитили на Львовской площади). Из 26 томов моего дела только один касается самого дела. 10 томов занимают допросы водителей иномарок (машин, на которых меня могли вывезти), причем не Киева, а Черниговской и Сумской областей. Одним словом, анекдот, а не следствие. Однако мы знаем, что когда была дана команда найти исполнителей убийства Гонгадзе и моего избиения, дела были раскрыты буквально за несколько месяцев. Они вообще не присоединяли мое дело к делу Гонгадзе на протяжении долгих лет, потому что не видели связи. Разве это не фальсификация?

Иван КАПСАМУН