Агрессия и фрустрация. Кому вредит истерика вокруг граффити на Грушевского

История с уничтожением граффити на Грушевского продолжает обсуждаться в соцсетях. Часть украинцев справедливо возмущены демонстративным уничтожением изображений. Часть напоминает о праве собственности, осуждая разбитые витрины магазина “Эмпориум”. А кто-то открыто злорадствует: “Тоже мне ценность! Идите работайте”.

Напомню, что после того, как с фасада были убраны патриотические рисунки, возмущенные активисты разгромили вход в салон, владельца которого подозревают в акте вандализма. Прокуратура Киева открыла уголовное дело по факту уничтожения граффити. А художники уже пообещали, что с 4 сентября начнется восстановление рисунков. Генеральный прокурор Юрий Луценко на своей странице в Facebook пообещал, что в самое ближайшее время “бизнес вандалов из “Эмпориума” тщательно проверят все государственные контролирующие органы”.

На самом деле уничтожение граффити и все события, которые разворачиваются после акта вандализма, намного более значимы, чем может показаться на первый взгляд.

Первое, что бросается в глаза, — это намеренное раздувание пожара. Соцсети пестрят провокационными заявлениями о том, что смытые граффити являются чуть ли не доказательством контрреволюции, шагающей по стране. Второе — это вновь возникшая в информационном пространстве спекуляция на теме “двух Украин”. С одной стороны, речь идет об историческом наследии. Еще в 2014 г. гражданская инициатива “Музей Майдана” подготовила документы о признании граффити на Грушевского историческим экспонатом. Тогда же указом Министерства культуры настенные рисунки получили статус памятника истории. “Место боевых действий и массовой гибели граждан в г. Киеве во время акций протеста в феврале 2014 г. в районе ул. Грушевского 1, 2, 3, 4...”. Вот так. Черным по официальному документу написано. “Историческое наследие. Кому не нравится — идите за поребрик. Вас там уже заждались”, — восклицают защитники изображений. И по-своему они правы.

С другой стороны, есть люди, для который и Революция достоинства, и жертвы, и историческое наследие — все это раздражающие явления, о которых им хотелось бы поскорее забыть. Нас постоянно призывают “уважать их чувства” и одновременно подзуживают, мол, смотрите, “они не уважают ни вас, ни ваших павших”. Ситуация двойственности вокруг темы памяти о трагических событиях февраля 2014 г. создается намеренно. Сегодня в этом уже нет сомнения.

Еще в 2015 г. в эфире “5 канала” глава Института национальной памяти Владимир Вятрович рассказывал, что в КГГА поступают регулярные обращения с требованием смыть “иконы революции”. Мол, они портят внешний вид фасадов зданий на Грушевского. Максимальный штраф, который угрожает вандалу за уничтожение исторического памятника, — 2359 грн. Другими словами, некоторые майданофобы вполне могли решить, что уничтожение исторической ценности для них обойдется дешевле, чем посещение средней руки столичного ресторана. Раз уж не удается убрать граффити с помощью имитации возмущения “обеспокоенных внешним видом зданий неравнодушных киевлян”, то почему бы не попробовать старое доброе наплевательское отношение к законам. Кто бы ни совершил акт вандализма, он очевидно понимал, что это грозит ему мизерным штрафом. Но главное, он не мог не понимать, какой общественный резонанс поднимется сразу после того, как граффити исчезнут с места гибели сотни украинцев.

Интересной представляется и ответная реакция общества. То, что люди собрались возле магазина, вполне закономерно. Но разбитые витрины — чего никогда не было в период Майдана — появились не в ответ на бездействие власти. Они — результат истерики, которую раздули намеренно. Возмущенных людей убедили, что если они не возьмут правосудие в свои руки, справедливое возмездие никогда не наступит. Перед нами искусственно сконструированное событие, спланированная провокация. Не замечать столь очевидных вещей сегодня попросту невозможно.

Примечательной также является реакция главы Генеральной прокуратуры. Юрий Луценко пообещал владельцу магазина всеобъемлющую проверку всеми контролирующими органами. По сути, это обещание показать “кузькину мать”. Проверки всех контролирующих органов — это, конечно же, весомый аргумент, который понравился обществу и слегка успокоил горячие головы. Вот только к законности он имеет очень опосредованное отношение.

В данном случае Юрий Витальевич отреагировал как политик. И это не первый случай, когда из уст главного прокурора страны звучат политические лозунги вместо четкой констатации буквы закона. Обещая устроить бизнесу “парад контролеров”, генпрокурор явно превышает свои полномочия. А основания? Раз из-за политической целесообразности в торговое учреждение по звонку прокурора могут нагрянуть все эти пожарные, санстанции и налоговики, то не является ли это оскорблением идеалов революции? Не наблюдаем ли мы разрушение государственных институтов, использование их в политических целях? Учитывая общественный резонанс, который спровоцировало уничтожение исторических граффити, стоило бы расследовать “подстрекательство к волнениям”, “преступление на почве ненависти”, “диверсию в пользу иностранного государства”. Но запускать карательный механизм расправы с неугодным бизнесом, который активно применялся во времена правления режима Януковича, — это большая ошибка.

Выплеск агрессии — это всегда реакция на фрустрацию. Неспособность постоять за себя, бессильная ярость, чувство потери и опасности — все это рождает злость и становится причиной повышения уровня агрессии. А потом происходит событие, которое запускает механизм разрядки. Смытое среди белого дня революционное граффити для многих стало личным оскорблением. Что и вызвало злость. А дальше общество ощутило фрустрацию, то есть невозможность в существующем правовом поле предотвратить акт вандализма, равно как и наказать виновного.

Салон “Эмпориум” был разгромлен потому, что общество уверено, что у него нет никаких других способов реакции на уничтожение исторических памятников. Государство же до сих пор не воспринимается украинцами как инструмент осуществления народом власти. Никто больше не верит ни в правоохранительные органы, ни в силу закона, ни в справедливый суд. Здесь можно возразить, что власть сама виновата в понижении уровня доверия. Так-то оно так. Вот только общество больше не верит в суд, полицию, закон и право как в явления. Поэтому не борется за их построение. Для того чтобы по каждому резонансному поводу не пылали шины, необходимо не показательные проверки устраивать. Надо менять законодательство и четко очерчивать ответственность за действия, имеющие общественное значение. Тогда и желающих спекулировать на возмущении масс станет в разы меньше.

Лариса ВОЛОШИНА