Африканский разрыв

В результате аварии на подводном оптоволоконном кабеле компании Seacom, Южная Африка испытывает серьезные перебои с доступом в интернет. Затруднена связь с Индией и Европой, а на устранение проблем потребуется восемь дней или больше. Полностью связь не утрачена: задействованы резервные спутниковые каналы, которые частично спасают ситуацию. Однако их емкость недостаточна, и скорость передачи данных очень низка, а многие сайты стали попросту недоступны жителям ряда африканских стран. Особенно сильно пострадали Танзания, Кения, Уганда, а также ЮАР, где сейчас завершается чемпионат мира по футболу.

Интернет создавался как военная система, в саму архитектуру которой была заложена повышенная выживаемость при катаклизмах. Предполагалось, что она сохранит работоспособность даже в условиях глобального ядерного конфликта.

Это достигалось благодаря децентрализованной структуре сети. В случае наличия единого управляющего центра достаточно было бы вывести из его строя, чтобы свое существование прекратила вся система. У интернета ни “главного рубильника”, ни “центрального узла” не существовало: каждая входившая в него сеть соединялась независимыми каналами связи с несколькими другими, и информационные пакеты автоматически доставлялись в точку назначения по кратчайшему маршруту. Если какой-то узел или канал связи выходил из строя, нагрузка перераспределялась, пакеты автоматически направлялись по обходному маршруту и все равно достигали цели. По крайней мере, так было в теории.

На практике же все обстоит не так радужно, чему примером целый ряд глобальных сбоев. Одной из крупнейших аварий такого рода в России стало нарушение работы энергосистемы 25 мая 2005 г. (так называемый московский блэкаут). Тогда из-за цепного аварийного отключения ряда московских энергоподстанций добрая половина города осталась на несколько часов без электричества, остановились поезда метро, люди застряли в лифтах. В одну из зон отключения попало и здание Московской международной телефонной станции №9, где базируется главная российская точка обмена трафиком между провайдерами MSK-IX. На станции были резервные источники питания, однако их ресурса хватило ненадолго: слишком большую мощность потребляло размещенное там оборудование десятков провайдеров, а также кондиционеры.

В результате, доступ в интернет оказался парализованным практически по всей России, ведь через М-9 передавался трафик от одного провайдера к другому. Там же осуществлялось подключение многих сетей к международным каналам. Наконец, там было установлено оконечное оборудование, осуществляющее связь с регионами. Полностью ситуация была выправлена только через сутки: хотя электроснабжение и было восстановлено раньше, потребовалось немалое время, чтобы восстановить работу всего пострадавшего оборудования.

На заре интернета в России подобная авария была бы невозможной. Каждый провайдер располагал собственным каналом на Запад — зачастую через спутник — и выход из строя отдельного узла не означал бы разрушение всей системы. Однако международные каналы стоили очень дорого, и гонять трафик из Москвы в Москву кружным маршрутом через Штаты и Европу получалось накладно. А соединяться между собой напрямую провайдерам было проще и дешевле в одной-единственной точке. Так в 1995 г. и появился MSK-IX. Сделав доступ в интернет намного быстрее и дешевле, такая архитектура заложила и потенциальную уязвимость, поскольку в России появилась узловая точка, выход которой из строя влечет катастрофические последствия.

И хотя MSK-IX сейчас представляет собой достаточно распределенную систему (уроки блэкаута пошли впрок), и подключение к нему возможно по 11-ти разным адресам, раскиданным по всему городу, полностью исключить повторение подобной истории невозможно. Точно так же уязвимыми точками являются и другие мировые центры обмена трафиком, созданные с той же целью, — упростить и удешевить связь между сетями разных провайдеров.

Не менее серьезные проблемы периодически вызываются обрывом магистрального кабеля, как легко видеть по последним африканским событиям. Казалось бы, при нынешнем развитии интернета разнообразных каналов связи должно быть более чем достаточно. Однако не все так просто. Прокладка волоконно-оптического кабеля на большие расстояния — удовольствие чрезвычайно дорогое, особенно если трасса проходит, например, по дну моря. И очень часто каналы, принадлежащие самым разным операторам, физически проходят в соседних жилах одной и той же оптической “веревки”.

Например, в течение очень долгих лет Россию с Западом соединяло практически только две основных трассы, одна из которых, принадлежащая компании “Раском”, проходит по столбам Октябрьской железной дороги. Когда 26 января 2000 г. у станции “Веребье” произошла железнодорожная катастрофа, кабель был оборван, что буквально поставило на уши весь Рунет. Ведь клиентами “Раскома” были почти все крупные провайдеры. У кого-то из них не было резервных каналов, резервные каналы других, как выяснилось, проходили по этому же кабелю. Да и у тех, кто обладал полноценной “второй ногой” в другом кабеле, дела обстояли отнюдь не благополучно: оставшиеся в строю каналы не справлялись с мгновенно выросшей нагрузкой. Хотя сегодня независимых оптоволоконных трасс и стало больше, все же лихой финский бульдозерист может создать очень серьезные проблемы для многих участников рынка.

Почему же интернет-операторы экономят на резервировании оптоволоконных трасс и жизненно важных узлов? У них нет для этого никаких стимулов — ни “кнута”, ни “пряника”. Во-первых, ни по российскому законодательству, ни по законам большинства других стран провайдер не несет ответственности за прямые убытки и упущенную выгоду своих клиентов при авариях в сети. Если у вас сутки не было доступа в интернет, вам компенсируют стоимость недополученной услуги за эти сутки, пока вы не пользовались связью, — и все. Сорванные сделки и разбитые в результате судьбы никого не волнуют, платить за них не придется. С точки зрения провайдеров, такой подход правилен, с точки зрения пользователей — нет. Но именно он властвует сегодня во всем цивилизованном мире.

Что же касается отсутствия “пряника”, то пользователи, в большинстве своем, элементарно не готовы платить за высокую надежность. В бытность свою сотрудником одной телекоммуникационной компании я проводил исследование: согласны ли мои клиенты на то, чтобы суммарный срок простоя сократился с трех суток до трех часов в году при условии, что цена услуги возрастет при этом впятеро? Оказалось, что нет. Те, для кого надежность важна, просто покупают второй, резервный канал у другого оператора (хотя, как мы видели выше, это часто не помогает). И лишь единичные клиенты, такие, как банки, готовы тратить дополнительные средства на оплату гарантий, предоставляемых в рамках соглашения о качестве обслуживания (SLA).

Поэтому операторы, разумеется, тратятся на резервные каналы, ставят на узлах автономные генераторы и дублируют основные устройства. Но добиться космической супернадежности не пытаются: им за это никто не заплатит. В конце концов, если бы у оборвавшегося накануне подводного кабеля компании Seacom был полноценный дублер, интернет в Южной Африке стоил бы ощутимо дороже. Готова ли к этому Южная Африка?

Александр МИЛИЦКИЙ