Итогом беседы стала статья в рубрике “Ланч с FT”. С первых строк ясно, что автор не собирается безоговорочно принимать позицию коллег, которые в течение многих лет демонизировали Фридмана в западной прессе — “как символ всего, что было не так с российским бизнесом”, как “безжалостного магната, эксплуатировавшего российских коррумпированных политиков и судей, миллиардера-хулигана, который не остановился бы ни перед чем ради победы над конкурентами”. Возможно, дело в том, что автор работал корреспондентом в Москве в 1990-е годы и был свидетелем того, как Фридман зарабатывал свое состояние ($14,6 млрд, согласно свежей оценке Forbes).
Вот что интересного британский журналист узнал от Михаила Фридмана:
Фридман изменился. Он больше не воинственный представитель дикого капитализма. Отныне он умудренный опытом глобальный русский инвестор. Фридман нанимает консультантами бывших соперников — в частности, сэра Джона Брауна, экс-главу BP. Некогда из-за решений “далеких сибирских судов” Браун остался с носом: “Альфа” получила контроль в ряде нефтяных месторождений, который англичане надеялись сохранить за собой. Но обиды забыты, работа с Фридманом напоминает Брауну игру в регби: “Сначала вы на поле выбиваете друг из друга дерьмо, а потом отправляетесь вместе пить пиво”.
Любопытно, как FT, со слов бизнесмена, описывает жизненный путь Фридмана до его превращения в миллиардера. Родился в 1964 году в еврейской семье во Львове — городе, который отличался от других мест СССР. Многие века он находился под властью Габсбургов, а с 1918 по 1939 год принадлежал Польше. “Язык тела людей там был антисоветским”, — рассказывает Фридман. Приехав в Москву в 1980-е годы, он чувствовал себя здесь аутсайдером (его детям это состояние, по-видимому, незнакомо: старшая дочь недавно закончила Йельский университет, сын-подросток учится в школе-интернате в графстве Кент).
Предпринимательская жилка будущего олигарха проявилась еще в студенческие годы — он покупал билеты на спортивные соревнования, чтобы затем обменивать их на дефицитные товары и “привилегии от чиновников”. В 1988 году в разгар Перестройки Фридман наладил бизнес по мойке окон, “который быстро стал успешным”. Но судя по всему, не таким успешным, каким оказалось предприятие, созданное им вместе с Германом Ханом и Алексеем Кузьмичевым: Альфа-групп, напоминает FT, впоследствии превратилась в один из крупнейших конгломератов в России, охватывающий телекоммуникации, банковский бизнес, розничную торговлю и нефть.
Чазан интересуется, как Фридмана с его неутомимым аппетитом к накоплению активов миновала бандитская пуля и разрушительный гнев властей. Нет, бизнесмен не шел на сотрудничество с ОПГ, чтобы обеспечить “Krysha”. “Альфа” привлекала на свою сторону полицию: “У них не было денег, поэтому мы купили им мебель”. Участия в политике Фридман избегал не меньше, чем мафии. С властями надо быть в хороших отношениях, но лучше не переступать черту. В этом смысле в качестве “канала для общения с правительством” идеально подошел Петр Авен, бывший министр и старый знакомый Путина, ставший в середине 1990-х президентом Альфа-банка.
FT, которая оценивает сделку по продаже ТНК-ВР “Роснефти” как “удивительно своевременную”, спрашивает, не думает ли Фридман сбавить темп и начать, наконец, просто наслаждаться своим богатством — по примеру Романа Абрамовича с его яхтами и футбольными клубами. В ответ глава Альфа-групп только смеется: “Нужен своего рода талант, чтобы тратить деньги красиво. У меня его нет”.
Собеседники поели в ресторане Frescobaldi на £81 (включая чаевые).