В советских учебниках истории печатали известную фотографию, на которой американский рабочий сжигал в топке пшеницу, потому что на рынке не нашлось платежеспособного покупателя.
“Капиталистическая экономика — уже сама по себе кризисное явление, — писали партийные пропагандисты. — Поэтому безработица, нищета, эксплуатация человека человеком и постоянные периоды упадка ей свойственны”.
А что же в это время происходило у нас? Советский писатель Илья Эренбург посетил как-то в 20-е годы прошлого века завод Форда и был поражен количеством автомобилей у проходной. Ответ на вопрос, чьи же это машины, сразил красного литсотрудника наповал: “Это рабочие на смену приехали”. В то время в СССР не каждый мог позволить себе даже велосипед. Естественно, о подобном “кризисном явлении капитализма” Эренбург в советские газеты не сообщил.
Время шло, и хваленая плановая экономика наращивала обороты. В начале 1980-х я отчетливо помню, как мать поднимала меня в пять утра, чтобы занять очередь за маслом. К восьми часам, когда открывался гастроном, там уже стояло полрайона: дефицит давали строго по 200 граммов в одни руки один раз в месяц. А однажды произошло чудо. Мама сказала, что по большому блату родственники передали нам из Москвы килограмм гречневой каши. То-то было радости в семье!
Конечно, в нынешнем кризисе ничего хорошего нет, но лучшее, как говорится, познается в сравнении. Пятилетки с субботниками “за того парня” мы уже попробовали и сыты ими по горло.
Олег ШИНКАРЕНКО