Госпрограмму вооружений до 2020 г., где она фигурирует, планируется утвердить до конца года. Для сравнения: экспорт российских вооружений за 2010 г. достигнет рекордных $10 млрд, что примерно в 66 раз меньше.
Однако пугаться цифры не стоит. Это, естественно, декларация о намерениях — ясно, что при сокращении доходов бюджета или изменении приоритетов эти расходы будут сокращены. Не случайно радикальный рост трат на закупки планируется, как это нередко бывает с малореальными планами, на отдаленное будущее, в то время как в 2011 г. эти расходы составят 574 млрд руб., в 2012 г. — 726 млрд и в 2013-м — 1,165 трлн руб. То есть за семь лет — с 2014 по 2020 г., — находящихся явно за пределами разумного прогноза, предлагается потратить 18,5 трлн руб.
И тем не менее Россия с такими декларативными заявками явно выбивается из ряда индустриальных стран, которые (за исключением Индии и Китая) на фоне бюджетных кризисов занимаются болезненным для своих армий сокращением военных, и в первую очередь закупочных, расходов. Даже если заявки Минобороны не будут удовлетворены в полном объеме (а так, скорее всего, и произойдет), такой “милитаризм” российского бюджета объясняется не ожиданием войны, а гигантским недофинансированием в течение почти 20-летия. Подавляющая часть вооружений, поступивших в армию в 1970-1980-х гг., в течение ближайших 10 лет не просто устареет морально — это уже произошло, — но и рассыплется физически, поскольку на их ремонт денег тоже почти не выделялось. Это касается практически всего спектра военной техники — от грузовиков до межконтинентальных ракет. Сокращение числа последних из-за списания, кстати, являлось важным побудительным мотивом для России при заключении нового договора об ограничении СНВ с США. Графики списания военной техники, представленные военными, стали, вероятно, главным аргументом при утверждении “пугающей” цифры в 20 с лишним триллионов рублей. Реальная цифра, скорее всего, будет гораздо меньше.
Алексей НИКОЛЬСКИЙ