Три года подряд я пытался написать что-то про дело Светланы Бахминой. Каждый раз не получалось. Не получалось по разным причинам, но в основном потому, что менялся мой взгляд на это дело. Последний год я во многом посвятил изучению блогов, комментариев, высказываний о деле Бахминой. Феномен дела Светы в том, что оно самое “черно-белое” во всей многотомной истории “Юкоса”.
Светлану Бахмину арестовали зимой 2004 года, как раз перед аукционом по “Юганскнефтегазу”, и осудили в 2006 году — за якобы имевшее место в 1998—999 годах присвоение совместно с иными лицами имущества и активов “Томскнефти”, дочерней компании “Юкоса”, на сумму более 8 млрд рублей.
Бахмину приговорили к семи годам лишения свободы, затем сократили срок до шести с половиной лет, что не позволило суду применить амнистию. Несмотря на настойчивые просьбы, суд не предоставил Бахминой и отсрочки для ухода за малолетними детьми. Находясь в заключении, Бахмина родила третьего ребенка, подавала прошение о помиловании, но 21 апреля 2009 года суд принял решение об условно-досрочном освобождении Бахминой. Дело Бахминой послужило толчком к общественной дискуссии об отношении к преступникам-женщинам и о санкциях за экономические преступления в целом.
Если про Ходорковского еще могут сказать нечто вроде “политический узник, но, конечно, не Сахаров”, то про Свету говорят, как правило, или “невинно пострадавшая”, или “воровка”. Дело Бахминой в силу огромной публичности поставило вопрос об ответственности простых работников за дела своих работодателей по известной модели “Паны дерутся, а у холопов...”. И вынесло вердикт: “все они одним мазаны…”.
Общественный настрой в деле Светы и многих юкосовцев был прост: “Пусть сидят, раз они прислужники олигархов”. Причем если про Ходорковского выдвигали сложные витиеватые теории о его виновности, политической деятельности и неудачных “раскладах”, то тут просто клеили ярлык. Ведь нет страшнее преступления в России, чем когда твой ближний зарабатывает больше, чем ты. Украсть у государства или соседа — нормально, даже почетно, если не пойман, а вот заработать — хуже нет.
При этом общество забывает, какая часть страны кормится непосредственно от налогов “олигархических” корпораций, а какая от доходов их сотрудников, и как многим хочется устроиться поближе к нефти или газу. Я хорошо помню бабушку в соседнем подъезде, которая ходила на демонстрации коммунистов с плакатом “Олигархи разграбили Россию”. После того, как внук устроился в крупную московскую компанию, — бросила. Хотя могла бы продолжать ходить. Все прям как в известном фильме: “Он кто? Инженер рядовой, и все... А ты? Ты вор! Джентльмен удачи. Украл, выпил, в тюрьму... Конечно, он тебе завидует!”
С точки зрения юриста, дело Светы можно уложить в одну строчку: она доложила совету директоров “дочки” “Юкоса” материалы, на основании которых совет принял решение об учреждении дочерних обществ и внесении в них определенных активов. Странная ситуация: 4—5 профессиональных нефтяников во главе с бывшим министром энергетики аж самого СССР никак не могли объяснить следствию, что они прекрасно и намного лучше ее знали, сколько стоили эти активы и именно за это голосовали. Хотя, естественно, нельзя осуждать этих людей за то, что они не рвали на груди тельняшку и не лезли на прокурорско-следственную амбразуру с криком “Тогда сажайте нас всех”.
Света была обвиняемым “по назначению”, так уже посадили “всякой твари по паре” и нельзя было не посадить хотя бы одного юриста. Суд же действовал по принципу: “Читал. Ничего не понял, но срок дать можно…” Дело Светы — единственное и неповторимое во всей истории “Юкоса” еще и потому, что ее адвокаты реально до самого конца не верили, что ее реально посадят в тюрьму. Ведь талантливый Александр Михалыч Гофштейн оправдал в суде присяжных за двойное убийство аж самого Япончика, а Свету не смог, потому что за ее делом маячил призрак “Юкоса”.
В виновности или невиновности Бахминой не смог бы определиться даже, наверное, всемогущий и всевидящий Европейский суд. С точки зрения одних, она навсегда останется человеком, работавшим в преступном “Хопер-Инвесте” и помогавшим “ОПГ “Юкос” “разграблять всю Россию”. С точки зрения других, она будет жертвой обстоятельств, в которые может попасть абсолютно каждый. Ведь по магическому взмаху кремлевской волшебной палочки виновной могла быть назначена любая другая компания, ТНК или “Лукойл”; мало ли кому не так бы легла фишка.
Ну все, скажет теперь читатель: давайте теперь всех экономических преступников оправдаем, тогда за три дня всю страну окончательно разворуют. Уважаемый критик, посмотрите на эту ситуацию безо всяких Ходорковских и политических составляющих: что бы полагалось Бахминой сейчас в свете всех уже примененных и ожидаемых “президентских” поправок в УК, даже если бы ее вина была полностью доказана?
Во-первых, однозначная подписка о невыезде или залог до суда. Во-вторых, в связи с ожидаемым широким введением штрафов, вероятно, штраф. А если даже и не штраф, то однозначно амнистия. И в-третьих, согласно обсуждаемым сейчас проектам, не было бы суда без заявления потерпевшего и реального ущерба. Так что если бы активы “Юкоса” даже и перешли к “Роснефти” к моменту суда, ей пришлось бы сажать Бахмину “собственными руками”, а господину Сечину отвечать на многочисленные вопросы иностранных корреспондентов: почему руководимая им компания так сильно жаждет крови многодетной матери и как это все вообще смотрится на западных рынках? Не говорю уже об отсрочках матерям с малолетними детьми, которые сейчас наконец-то повсеместно применяются хотя бы по экономическим преступлениям.
А если бы Света была на свободе, не проведя год до приговора в тюрьме, и имела возможность самостоятельно эффективно защищаться, я бы еще посмотрел, как бы вертелся Хамовнический или Басманный суд, вынося приговор. И не было бы никакого “дела Светланы Бахминой”, никто бы ее не знал и не писал злобно в блогах под фальшивыми никами, что она вор.
Я понял одно: дело Бахминой — отнюдь не об экономическом преступлении и, вопреки мнению многих, не об освобождении из тюрьмы женщины с тремя детьми и не о милосердии в России. Это дело о том, как легко и с каким удовольствием у нас общество клеит на человека ярлык “вор” и как тяжело этот ярлык отодрать. Как в грустном, но, увы, правдивом, анекдоте: человеку заклеймили лицо словом “ВОР”. Потом приговор отменили — и поставили ему еще одно клеймо: “НЕ”... В иных делах нет справедливости, в иных — закона, в некоторых — милосердия. В деле Бахминой нет ни того, ни другого, ни третьего.
Практически уверен, что когда-нибудь — может быть, лет через десять — общество, размышляя об “экономических преступлениях эпохи раннего Путина”, все-таки придет к тем выводам, к каким оно уже пришло сейчас насчет экономических преступлений “доперестроечной” эпохи: фарцовки, спекуляции, валютных операций и подпольной предпринимательской деятельности. Однако очень хочется, чтобы это случилось намного быстрее. И чтобы рядовые люди, не нажившие дач на Лазурных берегах, а попавшие под примитивную русскую раздачу (имевшую место раз пять только за последние полвека), получили пусть сугубо моральную, но важную для них общественную амнистию. Поскольку далеко, увы, не каждый, сидевший в нашей стране, заслуживает клички вор — и далеко не каждый, находящийся на свободе, ее не заслуживает.
P.S. Да, совсем забыл: кто-то ведь, наверное, думает, что активы, которые Бахмина “крала”, уже давно где-то в офшоре, и на них кто-то построил дюжину вилл и купил пяток “Роллс-Ройсов”. Спешу огорчить, отнюдь нет: все активы спокойно были возвращены, когда государству создание “дочерних” компаний не понравилось, проверены РФФИ и сейчас доблестно трудятся на благо “Роснефти”. Так что, граждане, успокойтесь, не толпитесь, ничего не пропало.
Дмитрий ГОЛОЛОБОВ