Технопрожиратели

История создания

Попытки создания технопарков, которые, по идее, должны заниматься реализацией инновационных проектов, предпринимались с середины 1990-х годов. По одной из версий, главным инициатором их организации был Владимир Семиноженко, академик Национальной академии наук Украины (НАНУ), уже тогда руководивший Харьковским институтом монокристаллов, а в августе 1996 г. ставший министром по вопросам науки и технологий. Кроме того, по слухам, путевку в жизнь для технопарков пробивали и другие члены НАНУ. Уже в начале 1996 г., 23 января, появился первый официальный документ, регулирующий создание технопарков, — Президент Леонид Кучма подписал распоряжение №17/96-рп “Вопросы создания технопарков и инновационных структур других типов”. В распоряжении Кабмину поручалось утвердить положение о порядке создания и функционирования технопарков, хотя и не объяснялось, что же это, собственно, такое и с чем его едят. Вскоре увидело свет Положение, которое было утверждено постановлением правительства Евгения Марчука №549 от 22.05.96 г. В нем понятие “технопарк” также не расшифровывалось, зато было дано определение “ инновационной структуре” — это юридическое лицо или группа юрлиц, которые работают над инновационными проектами на основе договора о совместной деятельности. Сие определение, по сути, соответствует понятию “технопарк”.

Но куда интереснее приписка, появившаяся в Положении: “ Свидетельство о регистрации инновационной структуры дает право на получение налоговых, валютно-финансовых и других льгот и преимуществ, установленных законом”. Правда, несмотря на влиятельность на тот момент Владимира Семиноженко и группы товарищей, окружающих легенду украинской науки — президента НАНУ Бориса Патона, специальный Закон о режиме инновационной деятельности, устанавливающий для технопарков налоговые льготы, появился только три года спустя, уже во времена премьерства Виктора Ющенко. Вступил он в силу 01.01.2000 г. Согласно этому Закону, предусматривалось создание трех технопарков — “Полупроводниковые технологии и материалы, оптоэлектроника и сенсорная техника”, Институт электросварки им. Патона (ИЭС им.Патона) (оба — г.Киев) и Институт монокристаллов (г.Харьков).

Несмотря на все недостатки создаваемой системы технопарков, первоначальное решение власти организовывать их на базе различных НИИ Академии наук было, в принципе, правильным: подобным образом создавались аналогичные структуры и в европейских странах. Но национальный менталитет все же взял свое. Трудно сказать, какую цель ставили перед собой идеологи первоначально, но предоставление стопроцентных льгот по НДС и налогу на прибыль не только технопаркам, но и их дочерним предприятиям, созданным вместе с ними СП, а также просто “посторонним” участникам реализации проектов говорит само за себя. Причем эти льготы распространялись на любой утвержденный проект и действовали в течение пяти лет! Начисленные таким предприятиям суммы НДС и налога на прибыль не перечислялись в бюджет, а шли на их спецсчета, а затем должны были тратиться на научно-технические нужды проекта. Такие привилегии сулили огромную экономическую выгоду участникам технопарков, поскольку фактически позволяли им не платить налоги. И это не учитывая освобождения от НДС и ввозной пошлины на некоторые импортируемые товары.

Как и предыдущие нормативные документы, Закон о специальном режимеинновационной деятельности не содержал определения критериев инновационности продукции. Более того, реальный контроль за реализацией проектов в технопарках и санкции за их нереализацию установлены не были. От технопарков требовался лишь формальный ежеквартальный отчет в Минобразования. Безусловно, все это дискредитировало изначально благую идею. “Технопаркизация” все больше напоминала очередную форму ухода от уплаты налогов. А главным отличием “технопарковской” схемы от “чернобыльской” или “СЭЗ-ТПРовской” стало то, что она попала под контроль авторитетных людей из научных и околонаучных кругов. В 2001 г. в “клуб” инноваторов вступил технопарк “Углемаш” (г.Донецк), в 2002 г. — Институт технической теплофизики, “Киевская политехника”, “Интеллектуальные информационные технологии” и “Укринфотех” (все — г.Киев). К тому моменту в технопарках были зарегистрированы 33 инновационных проекта, над которыми работали приблизительно 30 предприятий.

В июле 2002 г. был принят Закон “Об инновационной деятельности”, который дал определение инновационного продукта. Вот только под это определение при желании можно было подвести чуть ли не любой товар.

Порадовал отечественных инноваторов и принятый в январе 2003 г. Закон “О приоритетных направлениях инновационной деятельности в Украине”. Видимо, от широты души правительство Анатолия Кинаха (а именно при нем Кабмин разработал данный законопроект) включило в перечень инновационных приоритетов почти все виды хозяйственной деятельности: от развития лазерных и нанотехнологий до производства удобрений, бытовой техники, электровозов и реконструкции портов.

К 1 января 2005 г. в Украине функционировали уже не 8, а 15 технопарков: к существующим добавились “Агротехнопарк” (г.Киев), “Научные и учебные приборы” (г.Сумы), “Текстиль” (г.Херсон), “Эко-Украина”, “Ресурсы Донбасса” (оба — г.Донецк), “Украинский микробиологический центр синтеза и новейших технологий” (г.Одесса), “Яворов” (Львовская обл.). Тем временем росли и объемы вкушаемых технопарками льгот. Конечно, суммы здесь фигурировали не то что в СЭЗ и ТПР, а также псевдочернобыльских предприятиях (там счет шел на миллиарды), но и сотни миллионов — тоже деньги немалые. К тому же эти цифры отражают только прямые потери бюджета, а были еще и косвенные. Например, если выпущенная технопарками продукция через посредника экспортировалась, то ее экспортер получал еще и возмещение НДС.

Рост же объемов выпущенной инновационной продукции — вопрос специфический. При правильном подходе инновационным продуктом можно признать и канцелярские кнопки. Но еще интереснее выглядит список предприятий, которые пользовались наибольшими льготами. Например, в 2003 г. безусловным лидером по потреблению льгот (без таможенных) в технопарках, по данным ГНАУ, стало... ОАО “Ингулецкий ГОК” (28,1 млн грн.), плотно сотрудничавшее с технопарком “ИЭС им.Патона”. Почетное второе место досталось Харьковскому государственному авиационному производственному предприятию (ХГАПП, 22,8 млн грн.). Третьим “финишировало” киевское ОАО “Укрпластик” (13,9 млн грн.). В 2004 г. тройка лидеров изменилась: ОАО “Укрпластик” (30,5 млн грн.), ХГАПП (24,2 млн грн.), “Договор о совместной деятельности №717-62 от 19.03.02 г.” (20,6 млн грн.), судя по всему, имеющий прямое отношение к Ингулецкому ГОКу, который еще и лично получил льгот на 18,5 млн грн.

Как закалялись инноваторы

Стать участником технопарка могло любое предприятие. Схема простая: предприятие должно было всего лишь обратиться в один из технопарков с идеей инновационного проекта. Затем, если руководство технопарка считало это предложение достойным внимания, инновационный проект должен был пройти долгую цепочку согласований в НАНУ, Минобразования и других заинтересованных министерствах и комиссиях. В конце этого пути предприятие заключало договор о совместной деятельности с технопарком и получало в Минобразования свидетельство о регистрации проекта. Именно этот документ давал право на получение налоговых льгот.

Несмотря на то что именно Минобразования было основным ведомством, контролировавшим прохождение инновационных проектов, решающее слово при их регистрации оставалось за межведомственной комиссией по организации деятельности технопарков. В состав этой комиссии в разное время входили министры образования и промышленной политики, замминистры экономики, транспорта, агрополитики, углепрома, финансов и здравоохранения, представители КРУ, ГНАУ, СБУ и АМКУ. Правда, поговаривают, что, несмотря на обилие чиновников, окончательное “добро” на проект давал председатель комиссии. С 1996 г. по март 2003 г. ее попеременно возглавляли замминистра образования Ярослав Яцкив, вице-премьеры Владимир Семиноженко и Дмитрий Табачник. Со сменой руководства комиссии менялся и ее состав, но при этом сохранялись любопытные тенденции. В 2000 г., когда ее председателем был Ярослав Яцкив, в состав этого органа входили, к примеру, представители двух технопарков: заместитель председателя совета директоров Института монокристаллов Борис Гринев и замдиректора МЦЭЛТ Института электросварки им.Патона НАНУ Георгий Маринский. То есть эти люди фактически могли напрямую содействовать продвижению проектов в собственных же технопарках. А когда комиссию возглавляли Семиноженко и Табачник, бессменным ее членом с 1996 г. был академик, первый вице-президент НАНУ Анатолий Шпак, заведовавший до 2002 г. кафедрой Киевского политехнического института, на базе которого был организован технопарк “Киевская политехника”. В обязанности комиссии, помимо оценки инновационных проектов, входила разработка критериев, по которым проект оценивался. Таким образом, действовала замкнутая система, в которой, по сути, один орган решал, какие именно инновации нужны Украине и каким критериям они должны соответствовать.

В поисках утраченных инноваций

Сегодня, по данным Минобразования, действуют 8 отечественных технопарков, которые разрабатывают в общей сложности 61 инновационный проект. Из них, по неофициальной информации, 17 так и не заработали, 24 проекта по плану должны быть реализованы в 2005 г. и 2006 г. Добыть более конкретные сведения об инновационных проектах и их исполнителях оказалось не так-то просто. К примеру, персональные сайты мы обнаружили только у двух технопарков

— “ИЭС им. Патона” и “Институт монокристаллов”. Там можно найти список проектов, над которыми они работают. За более детальной информацией мы обратились в Минобразования. В течение двух недель безуспешно пытались поговорить с замминистра Андреем Гуржием, курирующим вопросы технопарков. Правда, на наши настойчивые просьбы откликнулся директор Департамента инноваций и трансфера технологий Минобразования Вадим Стогний, который предоставил обобщенные данные о деятельности технопарков. Название проектов и более подробную информацию об их содержании корреспондентам БИЗНЕСа удалось получить лишь спустя несколько дней, после настойчивых переговоров с заместителем г-на Стогния — Василием Туташинским. Однако и он предоставить официальный отчет о деятельности технопарков не захотел, ссылаясь на то, что плановая проверка еще не закончена. Но нам все же удалось раздобыть необходимые сведения уже из неофициального источника, близкого к Минобразования.

Полученные документы оказались очень интересными. Даже беглого ознакомления со списком проектов было достаточно, чтобы понять, почему чиновники так не хотели нам его давать. Журналисты, безусловно, не являются экспертами в вопросах инноваций, однако некоторые названия инновационных проектов вызвали у нас удивление. Например, технопарк “Углемаш” в рамках одного из инновационных проектов разрабатывает “ конструкцию, создает технологию и организовывает производство” не чего-нибудь, а “самозатягивающихся гаек”. В технопарке “ИЭС им. Патона” есть проекты научно-технической подготовки производства современных высокопродуктивных комбайнов, конструирования машин и оборудования санитарной очистки для коммунальных хозяйств, производства высокопродуктивных плугов, обогащения железной руды и т.д. В рамках проектов технопарка “Институт монокристаллов” различные предприятия занимаются производством полиэтиленов для упаковки, корректоров объема газа. А в технопарке “Полупроводниковые технологии...”, например, занимаются производством компактных люминесцентных ламп.

Для того чтобы понять, в чем же заключается инновационность всех этих продуктов, мы обратились в сами технопарки и на предприятия, выпускающие их, с просьбой подтвердить или опровергнуть имеющиеся у сведения о суммах налоговых льгот и отчислений в бюджет, объемах реализации инновационной продукции, а также указать, какую инновационную продукцию производит предприятие. Первый визит мы нанесли в технопарк “ИЭС им. Патона”, который занимает две небольшие комнаты в одном из зданий института. Как объяснил исполнительный директор технопарка Александр Мазур, технопарк состоит приблизительно из 30 предприятий, в число которых входит и сам Институт им. Патона. Именно на них расположены все исследовательские участки и производство, а в этих комнатах находится лишь руководство технопарка. Из рассказа г-на Мазура мы узнали, что если предприятия в рамках технопарка производят инновационную продукцию, которая уже есть на украинском рынке, значит, она модернизирована, благодаря чему становится значительно качественнее, долговечнее и т.д. Степень новизны, которую можно считать инновацией, по его словам, должны определять авторитетные эксперты и ученые, проводящие экспертизу инновационных проектов в процессе их регистрации. В качестве примера г-н Мазур привел инновационный проект “Разработка и организация производства специальных машин и оборудования санитарной очистки с повышенной продуктивностью и ресурсом эксплуатации для городских коммунальных и дорожных хозяйств”, который выполняет Киевский завод коммунального машиностроения. Инновации здесь, по словам Александра Мазура, заключаются в том, что специалисты завода сконструировали машину для уборки мусора с боковой загрузкой, которая позволяет водителю самостоятельно, при помощи автоматического манипулятора, выгружать мусор из контейнеров в кузов. По словам Александра Мазура, в Украине до сих пор использовались лишь машины с задней загрузкой, для обеспечения работы которой кроме водителя требовались еще два грузчика.

Еще одним примером таких инноваций может служить проект 2000-2003 гг. “Разработка и освоение серийного производства энергосберегающих штампосварных маслонаполненных бытовых электрорадиаторов”. Как объяснил г-н Мазур, целью этого проекта являлось создание цельносварного теплового генератора с высокой герметичностью, а проще говоря, обычног о бытового масляного обогревателя. По мнению г-на Мазура, инновационным этот проект считается потому, что для его изготовления применили новую для Украины систему сборки и сварки. Как рассказал Александр Мазур, обогреватели, которые производились в Украине ранее, были менее надежными, хуже были их теплотехнические характеристики.

Вице-президент технопарка “Полупроводниковые технологии и материалы, оптоэлектроника и сенсорная техника” Виктор Сорокин рассказал о проекте “Разработка комплексной технологии изготовления, организация промышленного выпуска высокоэффективных энергосберегающих люминесцентных ламп”. По словам Виктора Михайловича, инновация данного проекта заключается в том, что некоторые детали для люминесцентных ламп можно будет производить в Украине, а соответственно, и собирать сами лампы, которые станут служить дольше, у нас в стране, а не покупать за границей. А глава ОАО “Укрпластик” Александр Галкин на наши вопросы ответил кратко в письменном виде: предприятие выпускает гибкие упаковочные материалы, а проект, в рамках которого они производятся, полностью соответствует критериям инновационности. В качестве аргументов был, в частности, приведен солидный список наград, полученных компанией. Кроме того, г-н Галкин на целую страницу написал обращение к журналистам, в котором рассказал о том, что “ зачастую СМИ в Украине сознательно упрощают, выхолащивают экономические темы этаким “подхихикиванием” в угоду бандитскому криминальному капиталу”. Какой бандитский капитал имел в виду Александр Галкин, мы не знаем.

Примеры подобных проектов можно приводить и дальше. Все они вызывают вопрос: а можно ли считать их инновационными? Сразу оговоримся, часть инновационных проектов не вызвала у нас никаких подозрений. К примеру, проект технопарка “ИЭС им. Патона” “Разработка технологии сваривания, изготовления исследовательско-промышленной партии и внедрение сварочных комплексов и инструментария для соединения мягких живых тканей”. Конечной целью этого проекта является создание оборудования, позволяющего соединять поврежденные ткани тела человека при хирургических операциях с гораздо меньшей потерей крови, чем при обычном сшивании. К таким проектам мож-но отнести и “Разработку экономичной конкурентоспособной технологии получения больших кристаллов сапфира размером 500 х 350 х 30 мм для изготовления из них оптических окон 350 х 20 мм” и ряд других.

Назад в будущее

12 января 2006 г. Виктор Ющенко с третьей попытки подписал Закон “О специальном режиме деятельности технопарков” (автор законопроекта — нардеп Игорь Юхновский, член фракции “Наша Украина”), по сути, вернувший им налоговые преференции. По логике, новый Закон о технопарках было бы целесообразно принимать с учетом уже набитых шишек. Он должен был стимулировать инновации, а не увеличивать доходы участников. А что мы получили? Принципы господдержки и схема работы технопарков в новом Законе практически ничем не отличаются от прежних. Участникам технопарков предоставляются “ субсидии в виде суммы налога на прибыль, которая получена при реализации проектов технологических парков” и векселя по НДС со сроком погашения до 720 дней! Плюс все тоже освобождение от ввозной пошлины. Это реально будет стимулировать инновационную деятельность? Вовсе нет. Связь размеров субсидий и налога абсурдна! Ведь это приводит к тому, что предприятие, выпускающее пользующуюся спросом продукцию, получает прибыль и не платит налоги. Достаточно лишь добиться признания этой продукции инновационной. А предприятие, которое будет реально вкладывать средства в инновационный проект, который может принести прибыль только через несколько лет, делать это будет за собственный счет. Хороша инновационная политика! Связь размеров субсидий и налога на прибыль может привести только к злоупотреблениям и коррупции.

Любопытно и другое: в тексте Закона “вдруг” объявился новый технопарк — “Машиностроительные технологии” (г.Днепропетровск). На этот факт обратило внимание Главное научно-экспертное управление ВР, написав в заключении к законопроекту г-на Юхновского следующее “...звертаемо увагу, що в преамбулу проекту внесено новий технологічни й парк “Машинобудівні технології” (м. Дніп ропетровськ), хоча в пояснювальній записці вiдcyтнє будь-яке обгрунтування цього включення ” . Однако ни депутаты, ни сам Президент, который два раза возвращал принятый депутатами Закон, видимо, на такую мелочь не обратили внимания. Как рассказал  сотрудник Главного научно-экспертного управления ВР Владимир Семилетов,

принимавший участие в экспертизе законопроекта, такое случается часто, поскольку никто не несет ответственности экономическую необоснованность каких-либо норм законопроекта. Впрочем, выяснилось, что попытки протолкнуть “ Машиностроительные технологии ” в общий список технопарков предпринималась еще в 2004 г. Это без особого успеха попытался сделать народный депутат Вадим Гуров. Тогда, кстати, большинство депутатов, в том числе из фракции “Наша Украина” , просто не приняли участия в голосовании. По слухам, отношение “нашеукраинцев” к “Машиностроительным технологиям” резко изменилось благодаря премьер-министру Юрию Еханурову, который до своего премьерства был губернатором Днепропетровской области.

Согласно прогнозу Минфина, с учетом возврата налоговых льгот, в Бюджете-2006 на эти цели нужно изыскать около 400 млн грн. И, возможно, это только начало, ведь количество участников инновационных проектов и технопарков может увеличиваться.

Сразу оговоримся: не выступает против технопарков и государственной поддержки инновационной деятельности как таковых. Это нормальная мировая практика — поддерживать развитие и производство высоких технологий. Но делать это нужно на основе разумных критериев, а не субсидируя прибыльные производства. Например, следовало бы четко определить, что результатом реализации инновационного проекта могут быть только машины и оборудование, не имеющие мировых аналогов. А существованию инновационных, образно говоря, булочек положить конец. Соответственно, следует поменять и критерии, определяющие степень поддержки проекта. Формы поддержки также могут быть разными. Необязательно упираться в одни налоговые льготы (даже если они теперь называются субсидиями). Их, например, можно было бы заменить на инновационный кредит, который государство могло бы потребовать вернуть в случае невыполнения проекта. Вариантов на самом деле множество.

Александра ИВАНОВА

Сергей САЛИВОН

Роман КАМЕНЕВ

Любовь БЕЛЕНОК