Геннадий Корбан: “Я партнер Коломойского в ряде бизнесов”

Геннадий КОРБАН — это таран и ковш группы “Приват”. Его фамилия встречается в контексте всех корпоративных конфликтов этой команды. Хотя Корбана называют главным рейдером страны, а его методы — возмутительными, сам он предпочитает называть себя “конфликтологом”.

В большом интервью “Украинской правды” Корбан впервые раскрыл многие секреты группы “Приват”. О некоторых из них общественность ранее лишь догадывалась, а некоторые вообще стали откровением.

— Группа “Приват” является, пожалуй, самой закрытой бизнес—империей в Украине. Планируете ли вы какую—то более публичную деятельность?

— Структуризация, как это делает, допустим, Ахметов?... Он, я считаю, подвергает свой бизнес политическим рискам. Я не собираюсь его критиковать, это личное дело каждого бизнесмена.

Он структурирует активы на себя лично и на компанию СКМ, где он же — владелец 90%. Здесь очевиден риск для такого бизнесмена — владельца миллиардных активов.

Думаю, рано или поздно активы Коломойского и партнеров — то, что вы называете группой “Приват” — будут как—то структурированы, выведены на мировые рынки, получат какую—то форму и содержание.

— Может, вы скажете точно, что входит в группу “Приват”?

— Это очень большой ферросплавный холдинг, очень большой нефтяной холдинг, металлургический холдинг, есть коксохимический бизнес, есть машиностроительные активы. Они менее профильны, но они есть. Есть какие—то пищевые активы, например, торговая марка “Биола”.

Но нельзя сказать, что группа “Приват” — это некая группа или некое юрлицо, которое принадлежит двум или трем людям. Это просто группа партнеров, и у Коломойского есть партнеры в этом бизнесе.

— А вы — партнер?

— Я партнер Коломойского в ряде бизнесов, но не по каким-то стратегическим направлениям — это юридический бизнес, бизнес, связанный с пиаром, с какими-то медиа.

— То есть, вы партнер Коломойского в медиа-холдинге, который создается на основе УНИАНа?

— Да. Мне, Геннадию Корбану, вместе с моим партнером по юридическому бизнесу Борисом Филатовым принадлежит 25% компании УНИАН.

Но недавно был образован холдинг на базе “Главреда”, в который вошел и УНИАН. Если нашу долю пересчитать, может получиться, что нам принадлежит где-то 12,5% “Главреда”.

— А как выглядит ситуация с каналами “Сити” и “Кино”?

— Они, может быть, войдут в этот холдинг “Главред”.

— То есть, Третьяков — партнер Коломойского?

— Третьяков — тоже партнер. Третьякову принадлежит доля в этом медиа-холдинге.

— Какая?

— Я не могу этого сказать.

— То есть, холдинг “Главред-медиа” — это собственность четырех партнеров, Коломойского, Корбана, Филатова и Третьякова?

— Если утрировать, то можно сказать и так.

— Объясните ситуацию с покупкой Игорем Коломойским акций компании СМЕ, которая владеет “1+1”? Коломойский покупал сам или как представитель этой группы людей?

— Нет, Коломойский сам лично является владельцем 3% компании СМЕ, которая выступает акционером “1+1”.

Сейчас Коломойский с Лаудером объединили свои усилия. Насколько я знаю, Коломойский имеет право влиять не более, чем на назначение менеджмента компании “1+1”.

— Что вы имеете в виду под назначением менеджмента?

— Если он недоволен руководством канала “1+1”, если оно не справляется со своими задачами, то он может инициировать их отставку.

— А как это было прописано? 3% — слишком мало, чтобы влиять на такую компанию…

— Там есть совет директоров. И каждый член совета директоров, очевидно, имеет какую-то сферу ответственности. Коломойский, как достаточно влиятельный бизнесмен в Украине, будет влиять на украинские активы СМЕ и высказывать свое мнение, а к нему должны прислушиваться. Не больше, не меньше. Это всего лишь совет директоров.

Плюс у Коломойского есть опцион на 40% канала “1+1”. Этот опцион стоил десятки миллионов долларов и еще в 2003 или 2004 году был куплен у господ Роднянского и Фуксмана. Сейчас этот опцион Коломойский намерен реализовать, но исключительно при согласии СМЕ.

— И сколько тогда составит доля Коломойского в “1+1”?

— В случае реализации опциона у него будет 40% компании “1+1”.

— Но ведь ранее суд признал недействительными все договоренности Коломойского и Роднянского!

— Если вы хотите понять нюансы, вам надо уловить юридические тонкости. У Коломойского был опцион с Фуксманом и Роднянским, который обуславливался, прежде всего, согласием СМЕ.

То есть, прежде чем реализовать опцион, СМЕ как владелец подавляющего пакета имеет преимущественное право — право первой руки.

На тот момент СМЕ дало согласие, но это согласие выглядело в виде письма по электронной почте. Поэтому нельзя сказать, что это была сделка. И Коломойский подал иск о признании так называемой устной сделки, которой он достиг с Роднянским и Фуксманом.

Сегодня, наверное, получено письменное согласие СМЕ на реализацию этого опциона. А это — уже новый процесс. У нас в Украине действует право нормативное, формальное... Формально на тот момент Коломойский не мог подать документы, свидетельствующие о фактически заключенной сделке между ним, Роднянским и Фуксманом. Поэтому была изобретена некая конструкция, она имела спорный характер…

— Вы это признаете, и, тем не менее, на основании устной договоренности Коломойского и Роднянского вы пытались доказать факт контракта между ними…

— Но деньги-то были уплачены! Они получили большую часть средств. Фуксман и Роднянский прекрасно понимают, что это была не устная сделка.

И когда они ходили в суд и отнекивались, что никаких договоров они не заключали, они на самом деле лгали, потому что есть такие договора. Просто эти договора подписывали не они лично, а оффшорные компании, аффилированные с ним.
Эти документы у нас есть, и если Коломойский дает требование на реализацию опциона — при согласии СМЕ — Фуксман не имеет права ему отказать. Если же Фуксман ему откажет — то, естественно, Коломойский имеет право обвинить его в мошенничестве и в других грязных вещах.

— А канал “1+1” войдет в холдинг “Главред”?

— Я думаю, нет. “1+1” — это отдельный бизнес-проект, прежде всего, с партнером по фамилии Лаудер. Поэтому Лаудера тоже можно назвать группой “Приват” (улыбается).

— Все говорят “группа Приват”. Как в этой группе принимаются решения? Партнеры раз в квартал садятся за стол и вырабатывают тактику и стратегию? Или все ведет один Коломойский?

— Коломойский на самом деле очень демократичный человек, хотя ему приписывают разные страшилки. У каждого бизнеса есть управляющий партнер, и этот человек полностью отвечает за данное направление перед всеми партнерами — перед самим Коломойским и перед партнерами Коломойского.

— То есть, управляющий партнер — это ключевое звено?

— Да.

— В каких сферах вы управляющий партнер у Коломойского?

— Я управляю бизнесом по недвижимости — торговые центры в Днепропетровске — и научным проектом “Протон 21”. Это — частная физическая лаборатория, которая выделена из бывшего Института ядерных технологий.

— Есть уже какие-то изобретения?

— Да, конечно. Есть огромные труды, но в основном они идут на Запад, местная Академия наук их не признает. Фактически ученые из “Протон-21” открыли метод холодного термоядра. Холодная термоядерная реакция — это мечта человечества, энергия из ничего! (скептически)

— Это же бизнес на грани с интересами национальной безопасности?

— Да, по этому поводу есть очень большой объем переписки между СНБО, СБУ, всякими органами.

— А в медиа не вы управляющий партнер?

— Мы управляем УНИАНом, а управляющим партнером Коломойского в “Главред-медиа” является Третьяков.

— Какой вообще была цель создания этого медиа-холдинга, вы довольны его развитием?

— Холдинг только создается, и сказать, довольны мы или нет, очень тяжело. По истечению года будут какие—то первые отчеты. Потому что у Коломойского нет нездоровых политических амбиций. И он больше подходит к любому проекту как к бизнесу прежде всего.

— У него же есть политические проекты!

— Нет!

— Вы же знаете, Коломойский поддерживает “Нашу Украину”!

— Может быть, он и поддерживает кого-то... Но я бы не сказал, что это системная поддержка. У него нет контролируемых политических партий или чиновников на зарплате.

— Вы хорошо знаете Коломойского — он же никогда не станет вкладывать во что-то одно и будет диверсифицировать риски?!

— Да, он будет диверсифицировать риски. И однозначно пытается ставить на будущего победителя. Он обладает потрясающей интуицией!

— То есть, если говорят, что он поддерживает “Нашу Украину”, БЮТ, Витренко и Бродского — это может быть правдой?

— Очень относительно, но может... С Бродским у него дружеские отношения, но на политику он ему деньги не давал, это я могу сказать точно.

— А на что давал?

— У них есть совместный бизнес — холдинг “Основа”. Это Жидачевский целлюлозно-бумажный комбинат.

— То есть, Бродский тоже фактически управляющий партнер Коломойского?

— Нет, он не управляет бизнесом. Он — пассивный инвестор.

— Бродскому делались предложения, чтобы “Обозреватель” тоже вошел в холдинг “Главред-медиа”?

— “Обозреватель” — это личный бизнес, который принадлежит Бродскому. Может быть, предложения и делались, но Бродский сегодня высоко оценивает “Обозреватель”.

— Во сколько вы оцениваете УНИАН?

— От 10-ти миллионов долларов.

— А сколько вы потратили на “Главред-медиа”?

— Я не знаю. У нас произошло слияние путем объединения корпоративных прав. Об оценке этих прав договаривался, естественно, Коломойский с Третьяковым.

— Насколько правдива история о том, что Третьяков приезжал к Коломойскому в 2005 году с требованием не покупать “1+1”?

— В 2005 году действительно была ситуация, при которой некоторые политики не содействовали этому процессу. Более того, они убеждали президента и даже организовывали встречу Лаудера с Виктором Ющенко, чтобы Коломойский не входил в бизнес “1+1”.

— Почему?

— Очевидно, боялись влияния. Я считаю, что “1+1” по весу на процессы в стране — это больше, чем иметь свою фракцию в парламенте.

Что такое фракция в парламенте? Это 14 человек. “1+1” — это большой бизнес, большой рекламный бизнес, большое влияние на публику, на общественное мнение.

— Во сколько сейчас оценивается “1+1”?

— Тяжело сказать. Думаю, что никто толком канал не оценивал. Я могу сказать свою субъективную оценку, проведя аналогии с “Интером”. Если “Интер” стоит, к примеру, 300 миллионов долларов…

— Подождите, за канал вроде бы уже просят миллиард!

— А, уже миллиард?! На этапе, когда “Интер” покупался Хорошковским… Кстати, вы знаете, что в тусовке его прозвище — Кен!

— А почему “Кен”?

— Ну вот такое у него прозвище в киевской политтусовке. Он, знаете, за собой так ухаживает… Ну, истинный метросексуал. [Кен — кукла, друг Барби]

Поэтому “Интер” если и стоит сегодня миллиард — то за весь холдинг. А “1+1” — это не холдинг, это один телеканал.

— А каналы “Сити” и “Кино” разве не интегрированы в “1+1”?

— “1+1” не является ни прямым, ни опосредованным владельцем каналов “Сити” и “Кино”. Если эта интеграция произойдет, то зависит она, прежде всего, от воли СМЕ. Поскольку они акционеры и в “1+1”, и в “Сити”, и в “Кино”. Если слияние состоится, то стоимость группы увеличится.

Но я думаю, что сегодня “1+1” как канал стоит не меньше, чем “Интер” как канал. Потому что они делят примерно одинаково рекламный рынок. И если у “Интера” аудитория 35—37% Украины, то у “1+1” — 33—35%.

— Вы для себя поняли, кто сейчас является фактическим владельцем “Интера”? Об этом ходит много разной противоречивой информации…

— Для нас — это Хорошковский. Я считаю, что за ним стоят российские инвесторы, российские деньги. Господин Абрамов, в основном.

— А то, что Фирташ купил часть — это миф?

— Известно, что Фирташ продал Хорошковскому К1, К2 и “Мегаспорт”. Но Фирташ — не тот парень, который просто берет и избавляется от активов за деньги. Я думаю, что ему было интересно обменять свои каналы на акции в новом предприятии.

Продолжение следует. Далее Корбан расскажет об истории становления группы “Приват”, об отношениях Коломойского с Пинчуком, Тимошенко, Суркисом и Ахметовым.

Мустафа НАЙЕМ

Сергей ЛЕЩЕНКО