“Дайте мне однорукого экономиста!” — восклицал в свое время американский президент Гарри Трумэн. “Все мои экономисты говорят: ну, в одной руке… но в другой руке…”. Смысл шутки в том, что в английском языке “в одной... другой руке” (“on the one hand ... on the other”) означает “с одной стороны… с другой стороны”. Вот уже полвека шутка Трумэна цитируется по всему миру для того, чтобы указать на уклончивую позицию советников по экономики, от которых подчас непросто добиться однозначного ответа. Недавно представители одного из влиятельных мировых деловых изданий с честью доказали, что однорукими инвалидами они не являются.

На прошлой неделе The Economist проводил мероприятие под названием “Украина на поворотном пункте?” (Ukraine at a turning point?). Целью этого и ему подобных мероприятий является свести руководство страны и крупных инвесторов “лицом к лицу”. В его контексте проводились “дискуссии” (скорее — выступления-презентации) с украинскими президентом, премьером, министром экономики и председателем Нацбанка.

Темы для обсуждения были весьма разнообразны — от столь широких как “перспективы вступления в ВТО” (от президента) до более специфичных, вроде, “работа с олигархами” (от премьера — ну, кому что ближе…). Президент Виктор Ющенко по обыкновению отличился неформальными общением с инвесторами, предложив им пустить в Украине корни, вплоть до семейных. В более формальной части выступления президента стоит выделить его обещание сделать 2006-й год “годом реформ” — в том числе в энергетической и угольной отраслях. Говоря о приватизации, г-н Ющенко подтвердил перед собравшимися инвесторами (более полторы сотни топ-менеджеров компаний из Украины, России, Евросоюза и США), что в следующем году будет продано “на публичной и конкурсной основе” ряд стратегических объектов, включая Никопольский завод ферросплавов. В общем, киевское событие от The Economist создавало радужное впечатление. Такое, что краше Украины места для инвестиций просто не найти, и ведущие инвесторы только и думают, как бы успеть освоить украинский рынок.

Если бы не одно “но”… Во всех своих недавних публикациях для мирового, а не внутреннего украинского пользования, The Economist довольно скептически рассматривает достижения экономики Украины и ее перспективы. Как раз за день до инвестиционного события в Киеве The Economist выдал обзор перспектив развития мировых металлургических рынков (Steelmakers on a roll, until the next glut — “Производители стали на гребне волны, до следующего перепроизводства”). При внимательном его прочтении становится ясно, что столь разрекламированная украинским руководством продажа “Криворожстали” — не более чем ход пешкой в глобальной игре.

Приводя пример “Криворожстали”, The Economist утверждает, что охватившая мир волна слияний и поглощений металлургических активов позволила воскресить сверхприбыли мировых производителей стали путем сокращения хронического перепроизводства, которое донимало отрасль десятилетиями. И что именно эта волна привнесла новое и более эффективное лидерство в бизнес, слывшим доселе олицетворением плохого управления. Приватизация стальных мощностей в бывших соцстранах и развивающихся экономиках помогла усилить возможности для консолидации крупнейших металлургических игроков.

Собственно, как раз слияния и поглощения The Economist считает мерилом изменений, которые охватили металлургический бизнес. Первой ласточкой стало создание в 2001 году путем слияния ведущих французского, испанского и люксембургского производителей компании Arcelor. Эксперты The Economist утверждают, что как раз проигрыш своему глобальному конкуренту — компании Mittal — в конкурсе за “Криворожсталь” стимулировал Arcelor участвовать в других конкурсах.

Лидеры мирового производства стали надеются, что став еще крупнее, они смогут пожинать плоды в лучшие времена и отгородится от возможных проблем. И Лакшми Миттал, и Ги Долле едины — в ближайшие годы в отрасли будут доминировать несколько больших компаний, каждая с ежегодным объемом производства более 100 млн. тонн. Mittal после получения контроля над американской International Steel Group и украинской “Криворожсталью” устанавливает для себя планку наращивания ежегодного производства на 65 млн. тонн. Поэтому даже если бы Arcelor и заполучил Dofasco, то все равно бы отстал надолго. Однако обе компании проводят экспансию где только могут.

По мнению The Economist, большая консолидация несомненно придаст стальным компаниям дополнительное влияние при переговорах по ценам на руду и кокс. Ведь ведущая пятерка мировых производителей стали пока что распоряжается лишь примерно одной пятой глобального рынка. Это притом, что три лидера по производству руды [CVRD, BHP Billiton, Rio Tinto] контролируют 70% поставок. Такой уровень консолидации крупнейшим сталепроизводителям не светит даже и близко. Один лишь способ изменить баланс сил — посягнуть на сферу влияния поставщиков. И несколько крупных стальных компаний как раз этим и заняты, скупая мощности по производству руды и кокса. Dofasco являлась заманчивой мишенью, в том числе и потому что имеет собственный горнорудный бизнес. Южнокорейская POSCO, пятая в мире компания по производству стали, пытается заполучить доли в ГОКах в Бразилии и Австралии. Сырьевая жажда вынуждает Mittal наводить мосты к производителю руды в Либерии, несмотря на тамошнюю политическую неопределенность. Стоит лишь напомнить, что приходящие в Украину глобальные игроки могут заинтересоваться украинскими мощностями по производству руды. Что, собственно, и делает г-н Миттал.

Крупнейшие производители стали надеются, что дальнейшая консолидация поможет изменить баланс сил в их пользу. Кажется, они убеждены, что общие, контролируемые ими объемы помогут избежать возможные проблемы в будущем. Однако, по замечанию The Economist, размер в стальном бизнесе не приносит, сам по себе, значительных выигрышей.

Именно этот фактор и дает шанс украинским сталепроизводителям. Тем более, что сейчас мировые металлургические рынки на подъеме. Совсем недавно совокупный индекс цен на металлы от The Economist, составляющая часть The Economist Commodities Price Index, достиг наивысшего уровня за последние 17 лет: сначала 18 октября — 159,5% по сравнению с базовым 2000 годом, а затем — 15 ноября — 165,3%. Жаль только, что вполне трезво оцениваемые экспертами The Economist перспективы столь важных для Украины мировых рынков и реальная роль украинской металлургии в них на киевской конференции так и не прозвучали.