Родная Коммунистическая партия, отец Сталин, дорогой Ильич...

В отличие от нацистского тоталитаризма, который не скрывал античеловеческой сущности своей идеологии, коммунистический тоталитаризм держался не только на терроре, но и на обмане. Советская пропаганда постоянно использовала слова, одолженные из европейского политического лексикона демократического и гуманистического направления. И хотя в реалиях античеловеческого режима такие слова, как “свобода”, “равенство” и “братство”, теряли любой смысл, власть продолжала их употреблять с целью манипулятивного влияния на массовое сознание. Как отмечал польский философ Лешек Колаковский, цель пропаганды в коммунистических странах заключалась в том, чтобы не просто врать, а уничтожать саму идею правды в нормальном понимании этого слова.

Стоит рассмотреть, в частности, такую манипулятивную технологию, как использование в языке политической пропаганды слов, взятых из сферы семейных отношений. Например, название Коммунистической партии часто употребляли с определением “родная” — советский народ строил светлое будущее под руководством родной Коммунистической партии. Абсурдность такого соединения слов заключалась в том, что слово “партия”, которое происходит от латинского корня со значением “часть”, обозначает объединение людей по политическим взглядам, а не семейным связям, следовательно, партия не может быть “родной” даже для членов такого объединения, не говоря уже обо всем населении страны.

Еще один распространенный штамп советского агитпропа, который до сих пор остается влиятельным, — это “братские народы”. Народы Советского Союза называли не иначе, как “народы-братья”, “семья народов”, “единая семья” и тому подобное. Нужно сказать, что марксистская пропаганда начала активно использовать данную формулировку еще до большевистского переворота 1917 года. В эпистолярном наследии Леси Украинки находим красноречивый факт, свидетельствующий о том, что поэтесса еще в то время распознала фальшь в этом штампе из интернационалистской риторики марксистов. В письме к Михаилу Кривинюку от 18 февраля 1903 г. она писала: “Пора стать на точку зрения, что “братские народы” просто соседи, связанные, правда, одним игом, но в своей основе вовсе не имеют идентичных интересов, и из-за этого им лучше выступать хоть и рядом, но каждому на свою руку, не мешаясь в соседскую “внутреннюю политику”.

С еще более древней традицией — традицией восточных деспотий — связывало тоталитарную пропаганду наименование Сталина “отцом народов”. Редчайшая аморальность и цинизм большевиков заключались в том, что, употребляя семейную лексику с целью интимизации языка политической пропаганды и очеловечивания в массовом сознании образов большевистских вождей, они в то же время в реальной жизни с самой грубой жестокостью уничтожали все межличностные контакты и привязанности — и не только общественные и товарищеские, но и семейные. Ведь культ Павлика Морозова вкладывал в незрелое детское сознание убеждение в том, что следить за родным отцом и доносить на него власти — это “правильное” поведение.

И опять-таки об опасности прихода к власти таких “отцов народов” пророчески предупреждала в своих произведениях наша гениальная поэтесса, которая до сих пор остается в украинской культуре неуслышанным пророком. Давайте вспомним слова неофита-раба из драматической поэмы “В катакомбах”:

“Я честь віддам титану Прометею,

що не творив своїх людей рабами,

що просвітив не словом, а вогнем,

боровся не в покорі, а завзято,

і мучався не три дні, а без ліку,

та не назвав свого тирана батьком,

а деспотом всесвітнім, і прокляв,

віщуючи усім богам погибель.”

В то же время из покойника Ленина коммунистическая пропаганда, полностью в духе иерархической преемственности, лепила образ ласкового дедушки. Словесным выражением такого портрета было широко употребляемое наименование Ильич, одолженное из уважительной формы обращения к старшим людям, общепринятой в русской крестьянской среде, откуда она в свое время распространилась и в селах подроссийской Украины. Имя-отчество Ильич, как и вся остальная “семейная” лексика из арсенала советской пропаганды, апеллировала к глубинным структурам массового сознания, очеловечивая образ вождя мирового пролетариата.

Зато истинное лицо “ласкового дедушки”, забальзамированное тело которого до сих пор является объектом поклонения в мавзолее, на центральной площади Москвы, проявляется из текстов его приказов и резолюций. Об их зловещем содержании недавно напомнила львовская газета “Post-Поступ” (№1 за 2012 г.). Вот лишь несколько из приведенных примеров. На письме Дзержинского от 19 декабря 1919 г. о почти миллионе пленных казаков Ленин наложил резолюцию: “Расстрелять всех до одного”.

11 августа 1918 г. Ленин послал большевикам в Пензу такой приказ: “Повесить (непременно повесить), чтобы народ видел, не менее 100 зажиточных крестьян. Для исполнения казни подобрать людей потверже”.

1 мая 1919 г. Ильич послал Дзержинскому такой приказ: “Необходимо как можно быстрее покончить с попами и религией. Попов надлежит арестовывать как контрреволюционеров и саботажников, расстреливать беспощадно и повсеместно. И как можно больше. Церкви подлежат закрытию. Помещения храмов опечатывать и превращать в склады”.

И сейчас, когда эти и другие документы, показывающие настоящее лицо этого изувера и садиста, уже обнародованы, в России и в Украине, по информации автора цитируемой статьи Романа Криловича, можно насчитать почти 2,5 тысячи памятников Ленину и до 30 тысяч бюстов.

Лариса МАСЕНКО, профессор кафедры украинского языка НаУКМА