Рабов в рай не пускают

В начале февраля друзья, с которыми я был на Майдане, пригласили меня в Дом кино в Киеве на премьерный показ документального фильма “Небо падает. Три месяца из жизни Устима Голоднюка”. Ленту, посвященную 19-летнему юноше в голубой каске миротворца, который погиб на улице Институтский 20 февраля 2014 года от выстрела снайпера, снял в рамках проекта “BABYLON'13” режиссер Владимир Тихий. 

Хотя картина появилась в Интернете еще год назад, для меня это была первая возможность ее посмотреть и познакомиться лично с авторами и участниками фильма. В зале — более сотни человек, среди них и родственники погибших на Майдане, волонтеры и ветераны войны с РФ.

Эпизоды Майдана

Владимир Тихий признался: он хотел, чтобы картина вызвала у нас воспоминания и переживания. Фильм является ретроспективой главных событий трех месяцев Майдана. Вместо запланированных 15—20 минут получилось 50 с лишним. Устим Голоднюк появляется там лишь в нескольких эпизодах. Видим его охранником под стелой на Майдане Независимости во времена первой недели студенческого Евромайдана, потом — когда уже получил первые ранения, 30 ноября. Со временем доброволец Василий Стефурак, знавший Устима, объяснил нам, что “Небо падает” — это кодовые слова в кругу друзей, которые должны были предупредить, что “Беркут” пойдет в наступление. А еще Устим пугал ими девушек на Майдане, очень разнервничавшихся или слишком взволнованных. Для одной из участниц фильма, Марины Батуринец, эта фраза созвучна с теми чувствами и мыслями, которые были у нее во время пребывания на Майдане. 

Фильм адресован именно молодежи. Молодые лица видим в начале фильма — улыбающиеся, серьезные, сосредоточенные… Молодая пара — девушка и юноша в шлеме со щитом обнимаются посреди улицы Грушевского. 

Полностью можно согласиться с одним из участников фильма — организатором студенческого протеста в Киеве Станиславом Грещишиным: “Для людей моего поколения Устим Голоднюк — это образ Небесной Сотни”. 

Когда сейчас спорят о том, кто должен быть героем для новой Украины (в основном из исторических фигур), мы забываем о тех, кто отдал и отдает жизнь за Украину в наше время, — о Небесной Сотне и тысячах воинов. Украинская “Стена плача” вокруг Михайловского Златоверхого собора в Киеве скоро уже не сможет вместить хотя бы фотографии всех павших в последние годы в борьбе за свободную Украину. Но мы так мало знаем о них, о каждом из них. 

При обсуждении фильма Владимир Тихий сказал, что Интернет для него едва ли не единственный способ доносить свои фильмы к зрителям (за год фильм собрал 22,5 тысячи просмотров). Большие каналы не очень охотно ставят в эфир фильмы о Майдане или отказываются от них вообще, мотивируя тем, что у них есть свое видео и свои подобные проекты. А тем временем тема Майдана в СМИ уже почти не освещается. Власть вспоминает о нем только в дни годовщины начала и завершения и старается избегать неудобных вопросов о вялом расследовании убийств, о своей неспособности найти и наказать виновных. После просмотра картины многие посоветовали организовывать ее просмотр в вузах и старших классах школы. 

Сейчас люди мало обсуждают и вспоминают между собой Майдан, наверное, потому, что о тех событиях сформировалось преимущественно трагическое представление. Для каждого человека, бывшего на Майдане, связанные с ним воспоминания очень личные. Майдан у каждого свой. Поэтому очень сложно нарисовать и показать общую картину всего, что там происходило. А тяжелее всего передать дух и чувства, там бурлившие. Многочисленные воспоминания и интервью, уже изданные и те, которые еще будут изданы, фильмы — это лишь эпизоды, из которых иногда довольно сложно составить целостную картину. 

Фильм “Небо падает” также показывает лишь некоторые моменты жизни Майдана — как молодежь поет вместе, что-то организовывает на новогодние праздники... Будни Майдана (особенно в декабре и почти до конца января, до первых погибших) не были пасмурными и трагическими. Об этом особенно мало вспоминают теперь.

Относительно документальности для меня важны были кадры, где видно, как 18 февраля “титушки” — уголовные наемники режима Януковича — в Мариинском парке использовали огнестрельное оружие для убийства людей. Поразил очень длинный кадр, когда люди, падая друг на друга, бегут по Институтской. Участник столкновений в Мариинском парке Мирослав Гай рассказывает, как впервые ощутил животный ужас, когда, по его словам, люди убегали толпой, просто спасая свою жизнь. 

Эти дни были самыми тяжелыми. Они выныривают в памяти какими-то отрывками. Трудно вспомнить, что и когда ты делал на Майдане каждый день, воспоминания привязываются к каким-то значительным событиям и местам. 

И, конечно, мы не получим целостной картины Майдана, пока, наконец, не узнаем о том, как и зачем были убиты люди, кто отдавал приказы, кто стрелял. И пока ответов на это нет, мы не сможем говорить о завершении Революции Достоинства.

“Рабов в рай не пускают” — такими были последние слова, которые Устим Голоднюк написал в соцсети. Теперь они вычеканены на его могиле. Эти слова приписывают кошевому атаману Запорожской Сечи Ивану Сирку. 

Находясь на Майдане, Устим попросил у отца разрешения побрить голову “под оселедец”. Быть или стать казаком для юноши было не просто словом, но делом и большой честью. Отец разрешил и благословил. 

На Майдане было холодно, иногда страшно. Однако от многих из тех, кто там был, можно услышать, что умереть они не боялись. Так говорил и Устим. Его друзья с Майдана вспоминают, что он много говорил о смерти и о героях. Но и о том, что герой должен быть живым. Мечтал вырастить сына и знал, каким бы хотел его воспитать. Юноша, которого друзья и родные не смогли удержать от ада передовой. Устим погиб, зная, что отец уже ждет его, чтобы вместе ехать домой. 

Почти для каждого, кто был на Майдане, выйти туда — было важным шагом, надо было переступить через себя. Как минимум — оставить зону комфорта и покинуть обычную жизнь, преодолеть страх, а как максимум — быть готовым к гибели. Это странное чувство. Но на Майдане хотелось быть. Там бурлила настоящая жизнь. Там не было скучно, там каждому находилось свое дело. Принимали всех, кто приходил с чистым сердцем и добрыми намерениями. Над Майданом реяли флаги разных стран, включая и российский. Среди майдановцев можно было увидеть представителей разных наций, вероисповеданий, убеждений. Заходили даже сторонники действующего на то время президента, которых за деньги свозили в Киев из разных регионов. Там для них быстро становилось ясно, что казенные харчи от Януковича хуже, чем чай из мальтийской кухни или каша и бутерброды, которые с любовью готовили в Доме профсоюзов и горрады нарядные женщины и красивые девушки. Некоторых эта искренность убеждала. 

Между битвами с “беркутами”, строительством баррикад, приготовлением пищи и т.п. центральная площадь в Киеве больше была похожа на маленькое государство в государстве, духом своим напоминавшее Запорожскую Сечь — со своими обычаями, законами, установками, правилами. Были казаки (такие как Устим Голоднюк), коменданты и сотники, посполитые и мещане (как сказали бы в казацкие времена), но не было господ. Хотя некоторые и кричали со сцены больше других, но в толпе каждый из них мог получить наравне со всеми, а когда кто-то шел против воли людей, то слышал “крепкое слово” прямо в лицо, а то и получал пинка.

Ни один из так называемых лидеров Майдана не мог представлять весь Майдан. А такие отчаянные ребята, как Устим, могли и, собственно, были его олицетворением и духом. Янукович больше всего испугался таких людей, которых не остановили ни запугивание, ни репрессии, ни пули. 

Новый социальный контракт

В фильме я обратил внимание на слова менеджера по коммуникациям Святослава Юраша, который в Дом профсоюзов попал, как он говорит, через “взятку” в виде сумки с салом. Пришел к комендантам Сергею Аверченко и Степану Кубиву предложить свои услуги по международным коммуникациям. Он хорошо владеет английским, поэтому начал помогать иностранным журналистам разобраться, что происходит. Майдан был “не за Бандеру, не против Бандеры”, говорит он. И в самом деле: на Майдане были все — правые, левые, зеленые и даже фиолетовые — то есть люди разных взглядов и от организаций из целой страны, которых объединяла “любовь к свободе, экспрессии и дискуссии”. “На Майдане я увидел такой идеальный общественный диалог… там происходило, как сказали бы профессора, заключение нового социального контракта, — говорит Святослав. — Люди на Майдане были не для того, чтобы протестовать, противостоять, а чтобы этим новым социальным контрактом написать новую жизнь Украины, новую страницу украинской истории”.

В фильме есть момент живой дискуссии между двумя юношами — радикалом, который призывает распустить парламент “с помощью двух взрывных пакетов”, и умеренным. “Послушай, друг, — говорит второй, — мы можем залить Майдан кровью, и на один день почувствовать себя героями. А потом, когда твоего друга повезут в гробу, что ты скажешь его родителям?”

Таких диалогов, о том, что делать, как действовать, какой быть стране, на Майдане было много. Они велись всюду — и вокруг бочек с ароматными дровами, и в палатках, и в окружающих кофейнях, и в социальных сетях. Люди понимали: они здесь, чтобы изменить страну. Изменить, несмотря на то, что власть упрямо не желала идти на диалог. А люди только стремились к лучшей жизни. Думали, как дух Майдана распространить за его пределы. И сохранить этот дух. 

Именно попытка выработать план идеального будущего для Украины, который был, по моему мнению, самым ценным проектом Майдана. Оттуда берут начало много новых инициатив, которые уже изменили нашу жизнь и продолжают реализовываться в наше непростое время. 

Майдан не сформулировал своего окончательного нового социального контракта до событий 18—20 февраля. Не предложил его власти. Соглашение представителей оппозиции с Януковичем от 21 февраля 2014 года не было этим планом. Не удалось его воплотить и постмайданной власти под лозунгом “Жить по-новому!” Майдановцев, которые попали во власть в первые месяцы, со временем вытеснили сторонники сохранения старых схем, некоторые не отказались от возможности “встроиться” в схемы. Старая система отношений не разрушена.

Но Майдан не был бесполезен. Изменения во многих сферах уже неотвратимы. Главное — изменились и люди. В фильме мы видим перемену (трансформацию) одного из его героев, Станислава Грещишина, который из сторонника ненасильственного сопротивления в первые дни Майдана пришел к осознанию, что без борьбы отстранить от власти преступников было невозможно. Некоторые из героев фильма считают, что Майдан стал именно тем моментом, к которому их вела вся предыдущая жизнь.

Многие из тех, кто прошел через Майдан, сейчас сами воплощают и олицетворяют своей деятельностью тот новый социальный контракт, выстраивают новые отношения между людьми, между обществом и властью. Именно этому их и всех нас научил Майдан.

Олесь КОВАЛЬ