Почему Россия будущего — это наемный работник на китайской “шахте”

Россия с 70-х годов прошлого века создала для себя механизм вечной сырьевой ренты в виде поставок в Европу нефти и газа.

На данной платформе созрело условное благополучие времен застоя, нефтепровод “Дружба” и газопровод из Уренгоя амортизировали крах СССР и позволили пережить кризис 90-х.

Нефть и газ стали основой экономического взлета РФ в начале 2000-х.

Сейчас мало кто помнит, но США активно блокировали строительство советских продуктопроводов, оказывая активное давление на политические элиты ФРГ.

Сперва строительство нефтепровода удалось заблокировать, но затем Бонн все же принял решение в пользу СССР.

Сейчас данная модель аннигилируется.

Путин практически обнулил 50-летнюю схему по выкачке богатств Запада в обмен на российское сырье.

Все эти годы РФ занимала доминирующее положение на европейском рынке углеводородов с удельным весом до 40%.

Монополия — возможность получения монопольно высоких цен.

И Россия показала, как данная схема работает, устроив “фиаско рынка” с помощью искусственного дефицита на спотовом рынке осенью прошлого года.

Теория монопсонии была разработана экономистом Джоан Робинсон в ее книге “Экономика несовершенной конкуренции”.

Монопсония будет заточена на получение максимальной прибыли ПОКУПАТЕЛЕМ, в данном случае — Китаем.

Описывая монопсонию, экономисты часто приводят в качестве примера рынок труда в шахтерском городке, где есть только одна шахта и больше негде работать.

В сегодняшней китайской нефте-газовой монопсонии РФ превратилась в наемного работника на китайской “шахте”.

И уже директору этой шахты, господину Си, решать, сколько заплатить “наемному работнику”.

Или просто заставить его работать за еду.

Источник.

Для справки. Монопсония (греч. μόνος [mónos] “один” + ὀψωνία [оpsōnía] “покупка”) — ситуация на рынке, когда имеется только один покупатель (и множество продавцов). 

Алексей КУЩ, экономист, финансовый аналитик