Операция “Мозговой трест”

Директором Национального института стратегических исследований (НИСИ) указом Президента назначен Андрей Ермолаев, ранее возглавлявший Центр социальных исследований “София”. Напомним, что перед инаугурацией Януковича заявление об отставке наряду с главой и другими членами Секретариата Президента написал и бывший директор НИСИ Юрий Рубан. За последние годы Андрей стал частым гостем на политических ток-шоу, круглых столах, конференциях, где выступал в роли независимого эксперта-политолога (хотя многие считали его приближенным к Партии регионов). В интервью “Дню” господин Ермолаев подчеркнул, что за последнее время из-за недостаточного внимания со стороны государства институт оказался на периферии деятельности президентской команды, поэтому сегодня важная задача — поднять авторитет института.

— Андрей, что станет основной платформой для Института стратегических исследований? В каком направлении он будет развиваться?

— Национальный институт стратегических исследований — это государственный мозговой центр, ключевая задача которого не только сопровождать проекты решений, но и инициировать новые подходы, связанные с формированием государственной политики в части полномочий Президента страны (институт действует при Президенте Украины). Здесь совмещаются задачи постоянной научно-исследовательской работы с задачами оперативного интеллектуального аналитического реагирования на возникающие проблемы. Конечно же, ключевые направления деятельности института будут связаны с задачами новой экономической политики. Надеюсь, что институт будет тесно сотрудничать, даже больше — включен в работу новосозданного комитета по реформам не просто в качестве вспомогательного элемента, а как элемент, интегрированный в работу данного комитета, находясь в тесной упряжке и с составом, который будет сформирован, и с секретарем комитета Ириной Акимовой (будет вести всю оперативную работу). В любом случае, те направления, которые были традиционны для НИСИ: анализ геополитических процессов, проблем социокультурного развития, межнациональных отношений, регионалистики будут развиваться и в дальнейшем.

Высокая планка сохранится и в отношении собственно научных результатов: при институте действует аспирантура (ее нужно сохранить и по возможности укрепить). Подводя черту, можно сказать, что главная задача НИСИ — это научиться быть действительно мозговым трестом для президентской команды, со своими традициями, разработками, возможностями предлагать, оценивать проекты решений, реагировать на проблемы, которые возникают на стыке действий власти и общественно-экономических процессов. Объем задач достаточно большой, хотя с точки зрения практики все начинается с первых шагов: нам необходимо избавиться от некой рутинности в работе института, внутренней замкнутости, что очень важно. Нельзя превращать НИСИ просто в сервисную структуру, которая занимается отписками на часто неупорядоченные задачи, следующие от центра власти. Институт стратегических исследований должен иметь свое лицо, позицию и быть более тесно интегрирован в процесс разработки и принятия решений Президента и его команды.

— В указе о вашем назначении также говорится о необходимости сокращения сотрудников НИСИ минимум на 20%. Каким будет главный критерий отбора кадров?

— Вопрос, конечно, болезненный. Я думаю, что нам придется серьезно подумать о более взвешенной и соответствующей задаче мозгового треста структуре института. Критерий отбора кадров очевиден: профессионализм, способность совмещать творческую и научную деятельности с оперативной работой. Я очень ценю трудоголиков и надеюсь, что институт не будет больше восприниматься как место, куда можно ходить на работу, как в формальное государственное учреждение. Работа в институте — это одновременно большое доверие и большая ответственность, а самое главное — умение совмещать знания с практическими предложениями, т. е. конвертировать свои научные разработки в процессе решений тех или иных задач. Я надеюсь на то, что мне удастся сформировать команду людей драйвовых и мыслящих стратегически (в этом нуждается власть). Местом для формальной карьеры институт точно не будет.

— Вы считаете, что все перечисленные вами задачи до сих пор не выполнялись или выполнялись плохо?

— Давайте будем честны. Я ни в коем случае не хочу давать оценки, так как прекрасно понимаю, что эффективность института во многом зависит от внимания со стороны Президента, а также от того, насколько интегрированы решения его администрации с деятельностью института. Мне кажется, что был период, когда институту не уделялось достаточного внимания, поэтому он и оказался на периферии деятельности президентской команды. Как следствие институт стал интровертным — замкнутым в себе. Пожалуй, это главный его недостаток.

В любом случае НИСИ всегда привлекал к себе творческих людей с хорошим багажом знаний. Поэтому первоочередная задача — это изменение алгоритма деятельности института, рациональное использование существующего потенциала. Конечно же, я рассчитываю на поддержку своих коллег, экспертного сообщества, старшего поколения, связанного с управлением в государственной сфере, и поколения, способного обеспечить технологии властвования. Одним словом, людей с научным складом ума.

Самое важное: институт должен занять достойное место в тех интеллектуальных дискуссиях, которые проходят на медийных площадках, в конференц-залах и т. д. Я думаю, что одна из проблем, с которыми мы столкнулись за последние год-два, состоит в том, что главными ньюсмейкерами становились пропагандисты, технологи, люди, ориентированные на “желтопрессную” подачу знаний. А государство было плохо представлено интеллектуалами, способными предложить внятную и содержательную интерпретацию проблем, изложить альтернативы, защитить свою точку зрения.

Власть, в первую очередь — Президент и его команда, должна быть заинтересована в том, чтобы в широких дискуссиях по экономическим, политическим, геополитическим, социальным реформам граждане слышали мнения людей компетентных, взвешенных, людей, умеющих не только пропагандировать политические программы, но аргументировано выражать свою позицию, предлагая выбор разных путей. Чем сильнее интеллектуальный оплот власти, тем больше уважения к самой власти. Я в этом убежден.

“Расчет на стабильную работу коалиции, тем более с такой подорванной легитимностью, будет крайне сомнительным”

— Вы говорите о необходимости разработки НИСИ “новой экономической политики”. В своем инаугурационном выступлении Виктор Янукович сказал буквально следующее: “Многие наши проблемы возникли из-за того, что вместо того, чтобы двигаться к постиндустриальному обществу образца XXI века, мы пошли по пути первоначального накопления капитала, т. е. к так называемому дикому капитализму”. Смогут ли новоизбранный Президент и его команда стать “могильщиками дикого капитализма”?

— На самом деле все современные страны, которые стали своеобразным образцом с точки зрения экономической модели, обустройства рынка, тоже проходили этап дикого капитализма. Вспомним историю дикого Запада или крайне противоречивое и сложное накопления капитала в Европе. Украина прошла этот период за короткое время, поэтому у нас еще очень свежи раны — социальные раны постсоциалистической трансформации.

Очень важно, что сегодня к пониманию необходимости новых реформ пришли политические силы, связанные с предыдущей историей украинского капитализма — сложного, противоречивого. Я считаю, что как раз те, кто прошел школу первых лет государственности, нелегкий период первоначального накопления капитала, могут оказаться куда большими прогрессистами в обустройстве модерного государства. Сегодня очень важно, что политическая команда, на которую опирается Виктор Янукович, нашла в себе силы первыми выйти из состояния бесконечной политической войны, сумела отказаться от истерии и монополии любой ценой. Я надеюсь, что у них получится реализовать идею модернизационных реформ.

— Вы говорите об отказе от “монополии любой ценой” — а как назвать то, что сегодня происходит в парламенте, где Партия регионов буквально “сколачивает” себе коалицию, принимая антиконституционные решения?

— Я всегда критически относился к решениям, которые имели противоречия с законодательными положениями. Я прекрасно понимаю, что коалиция, в которой фракции-учредители не смогут иметь большинства, которое возможно только за счет индивидуального членства депутатов из других фракций, будет постоянно под прицелом. Поэтому вряд ли такая коалиция будет стабильной в долгосрочной перспективе. Но я понимаю и обратное: ситуация, в которой сейчас оказалась Украина с точки зрения кризисного положения государственных финансов, отсутствия бюджета, серьезных внешних угроз, требует нестандартных решений. Янукович не является большим сторонником такого половинчатого решения, но данная позиция основывается на реальной ситуации в стране. Я не исключаю, что после создания такой коалиции в любом случае придется обсуждать вопрос о возможности проведения досрочных парламентских выборов. Как показал опыт 2007—2008 гг., этот парламент плохо сбалансирован, он плохо отображает весь спектр настроений в обществе. Поэтому расчет на стабильную работу коалиции, тем более — с такой подорванной легитимностью, будет крайне сомнительным.

Но все-таки я бы сейчас на первое место поставил запуск государственной машины, восстановление эффективного управления, наведение порядка с государственными финансами, а затем, что не исключено, в рамках политических споров придется принимать непопулярное в среде депутатов решение о досрочных парламентских выборах. Важно, чтобы вокруг этого не было излишней истерики, ведь иногда ради красного словца наши политики готовы и государство разрушить...

“Я убеждён, что уже на следующих парламентских выборах, тем более — если они пройдут досрочно, парламент качественно изменится”

— К слову, о готовности наших политиков ради красного словца государство разрушить. Парламентаризм в Украине, похоже, уже разрушен или, во всяком случае, продолжает разрушаться. Многие эксперты неоднократно подчеркивали, что состав нынешней Верховной Рады, пожалуй, самый худший за все годы независимости. Может ли вообще честный человек выжить в таком парламенте?

— У нас очень много проблем, связанных с парламентской демократией. С одной стороны, был принят ряд решений, которые обеспечили ключевую роль политических партий в парламентской жизни. Это рассматривалось под углом необходимости политической структуризации власти и формирования механизмов политической ответственности. Но, наверное, главное, что не было учтено при данном переходе, — это неразвитость самих партструктур. Ведь сегодня партии — это политические корпорации.

С другой стороны, не было учтено то, что в украинском обществе высок запрос на персонализацию, на интерактивный контакт избирателя с политиком. Поэтому без существенной коррекции избирательного законодательства не обойтись. Необходимо отказываться от закрытых списков, избиратель, голосуя за политическую силу, должен голосовать за личности, за политического деятеля, которого он знает и которому он доверяет. Конечно, нужно думать и о механизме отзыва депутатов, потому что есть целый ряд случаев, когда депутат использует мандат как “крышу”, прикрытие.

Что касается нынешней ситуации, всякий переходный парламент (партизированный, как наш), конечно же, имеет свои изъяны. С одной стороны, за эти годы мы получили сформированные, идеологически отстроенные партийные активы — в каждой парламентской партии сейчас есть партийное ядро, которое известно избирателям и которое стремится к идеологизации позиций своей партии. С другой стороны, из-за закрытости списков и высокого уровня корпоративности партий мы имеем большое количество немых депутатов, которые действительно выполняют сугубо механическую функцию числительной единицы в ВР.

Я думаю, что нужно с понимаем отнестись к переходным составам ВР. Я убежден, что уже на следующих парламентских выборах, а тем более — если они пройдут досрочно, парламент качественно изменится. Мне кажется, здесь крайне репрезентативным и интересным является первый тур президентских выборов, где мы смогли увидеть, каково реальное состояние, характер настроений и симпатий украинских избирателей. Поэтому сегодня очень важно, чтобы мы подталкивали депутатов к работе над избирательным законодательством.

— Отмена даты проведения местных выборов — очередное антиконституционное решение команды Виктора Януковича и его возможных союзников по коалиции...

— Факторов, повлиявших на это решение много: психологические, правовые, политические. Депутаты, прежде всего, на первое место ставят главный правовой аргумент — на момент, когда должны были начаться процедуры подготовки и проведения выборов в местные советы, у государства не было бюджета. Кстати, в этом плане возникает очень большой вопрос: что более опасно для страны и более антиконституционно — “рулить” страной без бюджета и без ответственной коалиции или принять решение об отмене даты местных выборов, чтобы не подорвать легитимность и не сорвать сами выборы? Вопрос риторический.

Я не исключаю, что после стабилизации работы в парламенте и появления там коалиционного большинства к этому вопросу вернутся. Но здесь необходимо учитывать, что помимо государственного бюджета, который позволит профинансировать все необходимые процедуры, есть еще ряд вопросов — избирательное законодательство, каденции местных советов, мэров. Народные депутаты обязательно должны дать ответы на эти вопросы, возможно, не на все сразу, но крайне желательно, чтобы эти проблемы были решены. Не исключено, что новая дата местных выборов будет назначена в этом году, а это означает, что нарушение сроков будет в пределах нескольких месяцев. Мне кажется, это не катастрофично.

“Я думаю, всё, что связано с государственной политикой, в том числе и с такой тонкой сферой , как сфера исторической памяти, найдёт отражение на сайте”

— В ноябре 2006 года парламент принимает закон о Голодоморе, где трагедия 1932—1933 гг. признается актом геноцида против украинского народа. Опять же, буквально в первые дни работы с сайта нового Президента исчезает раздел о Голодоморе, вместо этого появился раздел “Украина для людей”: предвыборная программа, с которой Янукович шел в президенты...

— Наверное, правила хорошего тона — это давать политикам, которые в результате выборов возглавляют ключевые посты в государстве, время на самоорганизацию, формирование платформы для своего поста. Это касается и информационных ресурсов. Я бы не спешил делать выводы, сегодня запущен процесс перестройки Секретариата в Администрацию, грядут перемены в СНБО и институтах интеллектуальной поддержки Президента. Я думаю, все, что связано с государственной политикой, в том числе и с такой тонкой сферой, как сфера исторической памяти, найдет отражение на сайте. Не исключено, что в ближайшее время пройдет серьезное обновление президентского сайта, появятся новые разделы, и все встанет на свои места. Я обращаюсь к журналистам с предложением, не спешить с политизированными выводами, когда процесс изменений в организации работы только начался.

— Исходя из ряда перечисленных мною фактов, возникает следующий вопрос: не заходит ли власть слишком далеко, руководствуясь политической целесообразностью, а не правом?

— Я часто упрекаю и политиков, и экспертов в том, что они вспоминают о законе тогда, когда им самим становится это понятно и выгодно. Ключевая проблема Украины состоит в том, что мы живем в демократии воли, а не в правовой демократии, поэтому о законе вспоминают только тогда, когда необходимо защитить свою политическую позицию. Ведь есть вещи очевидные: как связанные с кризисом власти, который по существу развернулся еще в 2008 году, так и связанные с резонансными решениями в области исторической памяти. Поэтому здесь необходимо говорить не столько об очередных нестыковках, сколько о формировании правового поля, в котором не было бы изъянов. Здесь и кодификация, и формирование обеспечения процедур принятия решений, которые бы исключили резонансность и скандальность. Один из примеров — это принятие решения экс-президента Ющенко о присвоении звания Героя Украины Степану Бандере, в результате чего мы обрели очень серьезный негативный резонанс со стороны наших международных партнеров. Это проблема и серьезный вызов нашей репутации. У Президента есть право принимать такие решения, но у меня как эксперта остается открытым вопрос о просчитанности, резонансности и взвешенности данного решения. Ваш вопрос справедлив, но с оговоркой: нам необходимо перейти от демократии вольностей к демократии свобод и конституционного порядка.

“Украина уже никогда не будет “младшим братом” России — это однозначно”

— Другая сфера — внешняя политика. Исходя из первых зарубежных визитов новоизбранного Президента, уже можно сделать определенные выводы. Поездка Виктора Януковича в Москву кардинально отличается от предыдущего визита в Брюссель, особенно тональностью заявлений. Стоило ли при первом же визите в Россию в качестве Президента делать такие резкие заявления: по языку, Бандере, Шухевичу, Черноморскому флоту? Что они означают?

— Мы очень часто обсуждаем не заявленное, а комментарии. Приведу простой пример. Было очень много критических разговоров по поводу газового консорциума. В современном мире консорциальные сотрудничества являются новым уровнем экономической интеграции, ответом на новые реалии глобализированных рынков. Достаточно сказать, что большинство проектов, за которые Украина сейчас критикует Россию, в частности, так называемые обходные проекты, являются по существу уже не российскими, а российско-европейскими. К тому же тема консорциума не является каким-то новшеством, она обсуждается уже на протяжении порядка десяти лет и в этом обсуждении принимают участие все стороны: Украина, европейские страны, Россия.

Речь идет о той форме, которая позволит действительно сохранить и своевременно технологически укрепить нашу ГТС. Нам нужна не только модернизация, но и освоение новых технологий, так как украинская ГТС очень много теряет при транзите. Речь не идет о продаже или скупке собственности, речь идет о создании управляющей компании, которой будет доверенно вести инвестиционную политику, а главное — гарантировать поставщику газа, возможно, странам Средней Азии, которые будут также участвовать в поставках газа через территорию Украины, странам и компаниям Европы стабильность и открытость этой системы.

К сожалению, вся эта тема комментируется в украинской среде только в одном ракурсе: сдаем — не сдаем. Таким образом, многих граждан просто вводят в заблуждение. Я считаю это чистой воды политической манипуляцией. Подобным образом обсуждаются и другие инициативы Виктора Януковича. В частности, тема языка. Ведь речь в практическом плане идет о законодательном урегулировании, более свободном использовании русского и других языков в соответствии с теми обязательствами, которые взяла на себя Украина в связи с участием в Европейской хартии региональных языков. По большому счету, данная тема выеденного яйца не стоит. Тем не менее, в первые же дни организован мощный ура-патриотический накат, который меня крайне смущает с точки зрения его содержательности и оправданности.

— По Бандере и Черноморскому флоту тоже?

— Мне кажется, сейчас, после принятого решения (почти единоличного) экс-президентом Ющенко о присвоении звания Героя Украины Бандере, необходимо честно и правильно организовать дискуссию о политике власти в отношении фактов прошлого. Одно дело — работа историков, исследователей, которые могут предлагать обществу новые, переосмысленные оценки, а другое дело — так называемая спекулятивная хронополитика, которая часто подменяет значение тех или иных фактов, вовлекает их в оборот, выгодный для власти сегодня и сейчас. Было бы более честно и правильно организовать куда более широкую и серьезную дискуссию, в которой были бы услышаны все стороны. Это и обретение статуса республики после краха Российской империи, и сложные, трагичные 30-е годы, и история Второй мировой войны. Это и присвоение для Украины XX века как века деятельного, в котором украинцы не были просто подчиненной частью, а были, в том числе и активными соучастниками так называемого социалистического эксперимента, в результате которого создалась территориальная и демографическая композиция Украинской Республики. Необходимо говорить о проблемах формирования разных цивилизационных укладов в регионах Украины и соответствующем отражении в массовом сознании, стереотипах.

Что касается Бандеры, я думаю, что это решение будет пересмотрено. Но в любом случае двери для дискуссии широко открыты, нам предстоит еще не раз к этому возвращаться.

По флоту. Есть дата — 2017 год, когда завершается соглашение, и есть требования, связанные с реализацией этого соглашения, где, заметим, допускается возможность пролонгации данного договора. Я думаю, что Янукович дал дипломатический ответ, он де-факто признал то правовое положение, в котором соглашение сегодня существует. Конечно, в реальной политике нас ждут очень серьезные переговоры, поэтому я не исключаю принятия нестандартных решений. Россия вынуждена заниматься реформированием Черноморского флота, исходя из этого, она будет строить формулы, снимающие напряжение ЧФ. В то же время, я бы не спешил говорить о формулах, потому что это вопрос серьезной проработки. Я думаю, что нынешнее соглашение закончится в 2017 году и продлеваться не будет.

— Настанет ли в украино-российских отношениях “крутой поворот” (как это понимать?), о котором говорили оба президента?

— Я бы говорил об “оттепели”. В России понимают, что Украину часто используют в больших играх как своеобразный “санитарный остров”, из-за которого инициируется, часто инспирируется, непонимание между Европой и Россией. Поэтому, с одной стороны, российская политика будет крайне прагматичной. Широких объятий не будет, так как российские политики прекрасно отдают себе отчет, что в Украине есть довольно мощный, амбициозный национальный капитал, который не намерен уступать свои интересы как в рамках национальной экономики, так и на региональных рынках. С другой стороны, они понимают, что с Януковичем и силами, которые его поддерживают, можно договариваться на длинную дистанцию. Поэтому я бы сегодня говорил об общей перспективе стратегирования. Украина уже никогда не будет “младшим братом” России — это однозначно. Но стратегическое партнерство с РФ крайне важно, учитывая те угрозы, которые сейчас возникают у нас на континенте: проблемы Евросоюза и возникновение новых центров влияния. Нам нужно понимать, в каком мире мы живем, и понимать, где и с кем мы можем реализовать свои национальные интересы.

“Самое главное, что в украинском обществе сегодня есть неоглашенный консенсус в отношении европейского цивилизационного выбора”

— Что означает первый визит Януковича в Брюссель? Как в дальнейшем будут развиваться наши отношения с Западом?

— Начнем с того, что Запад в старом понимании становится категорией прошлого. Запад очень динамично изменяется: институционально, социокультурно. Я уверен, что ему предстоит пройти свою “перестройку”, и коснется она как экономики, так и политической архитектуры. Начнем с того, что Евросоюз создал экономическую основу для интеграции, затем создал политическое объединение, которое в перспективе претендовало на создание единого европейского государства, но столкнулся с проблемой необходимости формирования полноценной сбалансированной европейской экономической структуры. Проблема крайне сложна, болезненна и долгосрочна. Я с этим связываю все промедления интеграционных программ — Европе нужно разобраться с собой. Финансовый кризис показал, насколько ревниво относится к укреплению ЕС их старый евроатлантический партнер — США.

В свою очередь, интерес Соединенных Штатов все больше концентрируется в АТР. Следовательно, Запад трансформируется на два полюса: европейский и евроатлантический, тяготеющий к тихоокеанскому. Это будет отражаться на системах безопасности, главным образом НАТО. Я думаю, что этой структуре в любом случае необходимо будет проходить внутреннею реформацию. Тем временем в Европе все больше внимания уделяют единой европейской системе безопасности. Европейские лидеры на протяжении двух-трех лет сделали целый ряд интересных заявлений в диапазоне от общей европейской армии до общей системы безопасности. В эту дискуссию включилась и Россия, для которой крайне выгоден такой подход, потому что он снимает напряжение и делает невозможными какие-либо “санитарные кордоны” на европейской части континента.

Я думаю, что и для Украины дискуссия о единой системе безопасности — это крайне продуктивная тема, которая, по всей видимости, станет предметом для обсуждения и конструирования на ближайшие пять лет. Насколько я знаю, эта тема аккуратно обозначалась и обсуждалась в ходе визита Виктора Януковича в Москву. Поэтому европейский Запад был и остается для Украины одним из ключевых направлений и ориентиров для интеграции в глобальный мир. Самое главное, что в украинском обществе сегодня есть неоглашенный консенсус в отношении европейского цивилизационного выбора. Украинцы хотят жить, как в Европе, видеть свои институты такими же развитыми, полноценными и способными, как в ЕС. Им ближе европейские стандарты ведения экономической деятельности, национальной самоорганизации, но европейский выбор нельзя отождествлять только с вхождением в ЕС по той простой причине, что Европа XXI века — это более сложный феномен, нежели просто ЕС. Евросоюз, если хотите, это лидирующий проект единого государства. Я ничего страшного не вижу в том, что Украина станет в ближайшие годы стратегическим соседом Евросоюза, имея сбалансированные, равные отношения с партнерами по Таможенному союзу — странами ЕврАзЭС-СНГ. Мне кажется, эта опора на две платформы гарантирует Украине куда большую устойчивость и максимальную реализацию как экономических, так и социокультурных интересов, нежели какая-либо крайность. Крайности разрывают Украину, а баланс — сохраняет.

Комментарии

Виктор НЕБОЖЕНКО, политолог, директор социологической службы “Украинский барометр”:

— Действительно, за последние годы институт сильно деградировал; люди, работающие там, просто ждут пенсий, делают кандидатские или огромное произведение, которое называется “Проект к выступлению Президента”. Все это недостаточно для того, чтобы НИСИ превратился в серьезный центр аналитики и политического планирования. К тому же, не надо забывать, что предыдущее руководство очень сильно политизировало институт, например, проводило какие-то фиктивные социологические исследования. То есть престиж института использовался в борьбе и даже интригах.

Ермолаев близок к Администрации Президента, в этом и будет заключаться его политическое и административное превосходство над сотрудниками института. Если он настроен серьезно, то, конечно, ему придется очищать институт от всех вышеперечисленных наслоений. Необходимо будет, извините, заставлять сотрудников института менять свою точку зрения на роль аналитиков в деятельности президентской команды. Выбирать сотрудников не по каким-то званиям или по “родоплеменным связям”, а по интеллектуальному багажу и престижу. Ведь одна из самых больших проблем института — это отсутствие ярких, сильных мыслителей, с которыми бы считались другие аналитические центры.

Я думаю, что Ермолаев все это понимает, но хватит ли у него энергии и политической воли? Научной базы у него достаточно, компетенции тоже — он сильный интеллектуал. Конечно, кроме его личных качеств, очень важна поддержка Администрации, а там, к сожалению, люди не хотят менять свое положение: рисковать, говорить, писать.

Сергей ДАЦЮК, эксперт корпорации стратегического консалтинга “Гардарика”:

— Если Андрею Ермолаеву удастся изменить тип деятельности института, — он сможет реализовать поставленные перед собой задачи. Для того чтобы НИСИ имел возможность воздействовать на работу Президента, он должен заниматься стратегированием, а не исследованием стратегий. Это, в частности, предполагает необходимость следующего: изменение названия института (“Институт стратегических исследований” на “Институт стратегирования”); изменение отношения к сотрудникам (они должны быть экспертами, консультантами, а не учеными); изменение кадрового состава, структуры института и т. д. То есть, Ермолаеву, по сути, необходимо создавать другое учреждение. Профессиональных качеств эксперта-консультанта у него более чем достаточно, но здесь речь идет не столько о его личных качествах, сколько о сопротивлении самой системы, а также способности ее изменяться. В частности, Андрею придется участвовать в бюрократической конкуренции, а в этом у него мало опыта. Конечно, если ему удастся провести реформирование института, я за него буду только рад.

Иван КАПСАМУН