Мы должны научиться продавать будущее

Смена локомотивов экономики

2012 год был последним годом Советского Союза. Конечно, совковость никуда не делась из наших голов, из нашего отношения к жизни и к самим себе. Но уже сейчас можно говорить, что экономический ресурс, доставшийся нам в наследство от СССР, исчерпан. Более того, мировая экономика указывает нам на то, что две главные отрасли Украины — металлургия и нефтегазовый комплекс — больше не будут локомотивами нашей экономики. И проблема не только в том, что кто-то был эффективным собственником, а кто-то неэффективным. Следующие три-пять лет, по мнению абсолютно всех экспертов, как украинских, так и зарубежных, будут неблагоприятными для отечественной металлургии. В 2013 году цены на металл снизятся приблизительно на 5—7%, и в среднесрочной перспективе нельзя говорить, что что-нибудь изменится к лучшему. При этом рынки сбыта сокращаются, ведь в течение последних двадцати лет несколько стран резко вырвались вперед и больше не нуждаются в нашем металле. В первую очередь это Китай и ряд государств Ближнего Востока.

Что касается нефтегазового комплекса, то Украина сделала две серьезные ошибки, которые загоняют нас в тупик, — “Нафтогаз” так и не вышел на ІРО, хотя еще год назад были возможности таким образом привлечь более чем серьезные средства. Сегодня сделать это намного сложнее, особенно если вспомнить о давлении “Газпрома”. Вторая ошибка — нежелание судиться с “Газпромом” на предмет расторжения газового договора. Из-за этих двух ошибок плюс из-за того, что мы так и не начали строить СПГ-терминал, нефтегазовая отрасль в перспективе перестанет служить основой инвестиционных прорывов в Украине.

Подытоживая, следует сказать, что мы должны как можно скорее вырваться из плена мифов об Украине как о великой металлургической и нефтегазовой державе. Мы будем балансировать на уровне 10—12-го мест среди стран — производителей металла, но с каждым годом металлургия будет нуждаться во все большей поддержке государства. И это, наверное, один из серьезнейших вызовов, на которые нам придется ответить в ближайшие годы. Ведь кроме финансовых вопросов возникает проблема социальной напряженности. И об этом необходимо думать уже сейчас, так как через три года может оказаться поздно.

 

Новый алгоритм многовекторности

Хотим мы того или нет, но сегодня наш единственный козырь в мировой экономике — это аграрный сектор. У нас нет безоговорочной национальной идеи, которая объединяла бы общество. И именно идея мощного государства, которое кормит полмира, могла бы стать таковой. Торговые и военные конфликты в следующие десятилетия будут происходить исключительно по трем причинам: отсутствие воды, дефицит энергоносителей и недостаток пищи. У Украины есть все шансы стать глобальным игроком в сфере обеспечения целого ряда регионов мира протеином и зерном. Более того, только став глобальным игроком на рынке продовольствия, государство сможет решить целый ряд вопросов безопасности. Многовекторность в новом понимании — это незаменимость Украины для ряда ключевых стран, являющихся нетто-импортерами продовольствия.

И тут нужно привести пример Аргентины. Двадцать лет назад в этой стране на государственном уровне было принято решение о том, что они должны стать производителем протеина номер один в мире. Сегодня, когда цель достигнута, Аргентина может не только диктовать ценовые условия на рынке продовольствия, но и начинает диктовать свои условия крупнейшим компаниям ЕС. Полгода назад правительство Аргентины осуществило национализацию Respol — самой крупной нефтяной компании этой страны, являющейся дочерней структурой испанского нефтяного гиганта. Такие действия аргентинского правительства еще двадцать лет назад были бы невозможны. Сегодня без Аргентины невозможно представить себе систему продовольственной безопасности в мире, поэтому ЕС был вынужден проглотить этот факт.

 

Что означает “продавать будущее”?

Можем ли мы стать страной, строящей свою систему безопасности на том, что без нас не смогут нормально питаться Китай, Индия и страны Персидского залива? Ответ однозначный — можем! Правда, для этого нам необходимо сделать то, что сделали поляки в середине девяностых. Польские реформы свелись всего-навсего к трем постулатам: государство гарантирует права человека; государство гарантирует права бизнеса и государство унифицировало законодательство с ЕС. Если кто-то считает, что у нас это невозможно, следует возвратиться к началу этой статьи. Запас экономической прочности СССР исчерпан на все сто процентов.

Постсоветская модель управления страной также себя исчерпала. Мы обречены на реформы или на развал страны. Сегодня народ не любит власть, потому что она ему не помогает, а чиновник ненавидит свой народ, потому что он не знает, что ему делать.

В 2013 году у нас есть одно единственное задание — сделать так, чтобы в Украину начали верить. Есть четыре потенциальных инвестора, которые могут в нас поверить. Это США, Китай, Россия и ЕС. С Россией договариваться весьма сложно, ибо она требует слишком многого. ЕС будет очень долго думать. Если в нас поверят инвесторы из США и Китая, этого достаточно, чтобы за ними подтянулись другие страны.

Что мы можем предложить инвесторам? Прежде всего, будущее. Правда, в это будущее для начала мы должны поверить сами. Итак, что мы можем предложить? По мнению многих аналитиков, представляющих Всемирный банк, Международную продовольственную и сельскохозяйственную организацию (FAО) и ряд фондов, при правильном подходе к инвестиционной политике в течение следующих пяти-семи лет на нашей территории будет производиться 120 млн. т зерновых и 7 млн. т мяса. Для этого надо найти всего-навсего $35—40 млрд. Наша проблема заключается в том, что мы боимся мыслить такими цифрами. Хотя в действительности в мире есть эти деньги, и если инвестору продать “светлое будущее”, он вложит эти деньги в наш аграрный сектор. Основная задача — завести сюда пять-шесть действительно крупных фондов. 20 лет назад этот путь прошли Китай и Индия, тогда локомотивом сельского хозяйства стали американские фонды TPG, KKR и Carolay. После них в эти страны начался активный наплыв инвесторов. Проще говоря, если подобные финансовые институты зайдут в Украину, за ними придут десятки больших и средних инвесторов. Ведь тема продовольственной безопасности в ближайшие 50 лет будет темой номер один в мире.

Итак, что мы должны сделать? Я уже неоднократно говорил, что в ходе земельной реформы земля должна быть разделена на три части. Одна треть должна принадлежать мелкому владельцу, который де-факто кормится с этой земли. Вторая треть — среднему производителю, он, по большому счету, займется обеспечением внутреннего рынка. Еще треть — крупному землевладельцу, который должен обеспечить экспорт нашей продукции и станет в первую очередь катализатором капитализации земельных ресурсов в стране. Эта модель прекрасно зарекомендовала себя в Аргентине и Бразилии, и нам нужно просто перенять их опыт. Для этого у государства есть идеальный инструмент, которым может стать Земельный банк. Чтобы нормально функционировать, он должен оперировать не менее чем 3 млн. га. Почему именно столько? Это приблизительно 10% территории страны. Если у него будет меньше, он не сможет стать эффективным игроком. Если же на первом этапе у него будет более 3 млн. га, он превратится в монополиста со всеми известными последствиями. По моему мнению, при правильных управленческих решениях прогнозная конечная капитализация банка составит $25—30 млрд.

В течение следующих четырех-пяти лет данный проект выступит в качестве фактического катализатора оценки рынка земельных ресурсов не просто как актива земли, а высокопродуктивного биологического актива — по аналогии с нефтяными месторождениями в странах Ближнего Востока.

Более того, реализация проекта доведения Земельного банка до высокотехнологичного кластера на первом этапе даст очевидные экономические и политические инструменты:

— возможность прямого поступления в бюджет не менее $3—4 млрд.;

— арендные платежи в госбюджет на уровне $300 млн. с соответствующим уменьшением государственной поддержки и экономии от неэффективных госпрограмм на уровне до $500 млн. ежегодного содержания;

— грамотные формулировка и продвижение данного проекта на международных рынках даст возможность привлечь инвестиции в животноводство, поскольку отрасль может быть одним из инвестиционных требований, условием прихода инвестора. Ожидаемые инвестиции — на уровне $2—3 млрд. Это даст возможность создать 150 тыс. рабочих мест.

И последнее. Сегодня наилучшее время, чтобы привлекать эти деньги. Если мы их сейчас не возьмем, через два года будет стоять очередь из целого ряда стран, претендующих на роль мировой житницы.

Олег БАХМАТЮК