Глава МинВОТ: Закон по Донбассу рамочный, многое будет зависеть от того, как все госорганы имплементируют свои задачи

Недавно вступил в силу закон об обеспечении государственного суверенитета над временно оккупированными территориями Донбасса. Что принципиально меняет этот документ в работе вашего министерства?

Я бы не сказал, что принципиально что-то меняется. Год назад правительство утвердило план действий, который фактически сейчас продублирован законом. С точки зрения активности, которую министерство координировало, наша деятельность просто урегулирована законом, но практически все так же, как и было на уровне постановления правительства.

Если говорить о конкретных сферах, будет ли что-то меняться в вопросе пересечения линии разграничения?

Что касается пересечения линии соприкосновения и перемещения товаров через эту линию, то здесь есть определенные особенности. Например, если раньше данный вопрос регулировался по представлению Службы безопасности Украины постановлением Кабинета министров (перемещение товаров), то теперь за счет того, что будет изменен режим, не антитеррористическая операция, а меры по обеспечению национальной безопасности и обороны, просто упоминается правительство как таковое, без инициатора — Службы безопасности, и правительство сейчас должно сделать новое постановление. Не думаю, что порядок перемещения сильно изменится, но я не могу за все правительство предусмотреть.

То же касается и перемещения через линию соприкосновения людей. Раньше это регулировалось приказом Службы безопасности, а затем соответствующими решениями различных субъектов, в том числе частично и правительства, и Пограничной службы, и Фискальной службы и т.д. Теперь больше полномочий у военных. И я думаю, что объединенный штаб прямо сейчас организует межведомственную координацию, теперь именно через ведущую роль военнослужащих и военного компонента. Но я также не ожидаю каких-то серьезных или существенных изменений в соответствующем порядке.

Но все-таки, возможно, будет тенденция к упрощению пересечения и перемещения, или наоборот?

Я не думаю, что это существенно изменится. Единственное, что мы имеем, — внутреннюю дискуссию относительно принципа по товарам. Например, сначала так называемый 415-й приказ Службы безопасности, который регулировал порядок перемещения, регламентировал, что когда человек пересекает линию, то может взять с собой какие-то товары по принципу, что можешь провезти всё, кроме запрещенного. А когда в следующий раз принимали постановление правительства, то этот принцип был изменен, то есть ты мог провезти только то, что разрешено. Именно поэтому мы его постоянно корректировали, потому что все время возникали какие-то потребности у людей, не предусмотренные с первого раза, ведь очень сложно предусмотреть десятки тысяч вещей, которые перевозятся.

И как будет сейчас?

Не могу принимать решение за коллегиальный орган — Кабинет министров, но мы будем отстаивать принцип того, что следовало бы сделать перечень запрещенных, а не перечень разрешенных вещей. Я не знаю, на что согласится Кабинет министров, и до сих пор мы не знаем, кто будет главным органом, кто будет разрабатывать этот порядок. Это может быть и Министерство обороны или другое министерство, в том числе наше. Кому правительство поручит при утверждении плана выполнения указа — таким образом и будем действовать.

Что касается гуманитарной составляющей, то так же грузы для поддержки граждан, оказавшихся в сложных обстоятельствах, будут перемещаться со стороны международных организаций, которым мы доверяем. Это организации системы ООН и Международный комитет Красного Креста, некоторые другие отдельные организации.

Какие сейчас основные задачи для министерства по имплементации закона?

Ми будем продолжать нашу деятельность на тех же принципах, что и были. Там живут наши люди, теперь они, согласно закону, живут в условиях оккупации, и это означает, что они нуждаются в защите со стороны Украинского государства, но с учетом того, что Украинское государство не имеет там органов. Поэтому мы будем реализовывать все программы, которые могут облегчить жизнь наших граждан там, но с пониманием того, что наше государство, к сожалению, своими органами не представлено. Мы будем поддерживать культурные и спортивные связи, мы с удовольствием будем приглашать молодежь с оккупированных территорий учиться в украинских вузах. То есть всё продолжится.

Зато другим органам стоило бы подумать, потому что там есть то, что в их компетенции. Это выполнение всего объема требований, предусмотренных Женевскими конвенциями. В частности, мы уже говорили, что наши ребята, которые там находятся фактически в плену, — мы как Украинское государство считаем их военнопленными. Соответственно, так называемые комбатанты, определенные люди, которые с оружием сейчас воюют против государства Украина и представляют оккупационную власть, могут быть расценены, и мы уже имели несколько вопросов от международных партнеров, также как военнопленные. И надо подумать нам всем вместе: какой статус они имеют, где они могут содержаться, как мы должны действовать, то есть особенности международного гуманитарного права мы должны обдумать.

Кроме того, мы говорим, что законом предусмотрено только два документа, которые мы признаем: свидетельство о рождении и о смерти, но имплементационно мы не знаем, что имел в виду законодатель, когда написал, что мы их признаем. Что это значит — показал и этого достаточно? Или все же должен быть соответствующий украинский документ государственного образца? Какова процедура? Это, конечно, вопрос не к нашему министерству, а к Министерству юстиции, но мы не будем в стороне от этих процессов, будем участвовать в подготовке всех без исключения вопросов.

Еще одна новелла этого закона — создание межведомственного координационного органа по обобщению правовой позиции государства в вопросах отпора и сдерживания вооруженной агрессии России. Что это будет за орган, какова роль в нем Министерства по вопросам временно оккупированных территорий и внутренне перемещенных лиц (МинВОТ)?

Я прогнозирую, что как раз к этому будут привлечены все или большинство министерств, возможно, и Министерство внутренних дел, и Министерство иностранных дел, и Министерство юстиции, и наше министерство. А вот кто какую часть работы будет выполнять — мы уже согласуем при принятии этого решения.

Обычно наши знания об оккупированных территориях базируются на сообщениях средств массовой информации, они мониторятся, и теперь на сообщениях разведывательных специальных органов, на материалах уголовных дел, по информации от правозащитных международных организаций, которым что-то становится известно в результате их деятельности, на официальных отчетах мониторинговых миссий. Конечно, все эти документы должны быть собраны или каждый орган должен поделиться ими в рамках этого координационного органа. Затем это должно быть основанием для обращения Украины в международные судебные инстанции, а также для других форм защиты прав и свобод человека, в частности так, как предусмотрено законом. В частности, это и усиление санкций, как секторальных, так и персональных, и других процедур, которые Украина может применить по совокупности в рамках международных процедур.

Исходя из того, что МинВОТ не было прямой стороной в разработке этого закона, а лишь частично предоставляло свои предложения, видно ли на данном этапе, какие ваши предложения не были учтены? На чем бы вы настаивали при возможном внесении изменений?

Львиная доля закона, поскольку депутаты принимали его таким образом, как принимали, — с кучей поправок и т.д., посвящена организации военного управления и координации органов, обеспечивающих национальную безопасность. Конечно, нашло отражение несколько вещей — о роли министерства в реализации политики по реинтеграции, но не в военной сфере. Мне кажется, что, возможно, некоторые процедуры можно было бы более подробно прописать, но надеемся на то, что там есть норма более широкая, рамочная, которая позволит имплементировать их в решениях Кабинета министров.

Опять же, закон рамочный, многое будет зависеть от того, как все государственные органы имплементируют свои задачи в соответствии с рамками, которые этот закон устанавливает. Но в нашем обществе часто бывает так: приняли один закон, теперь мы видим только один закон, а остальные как бы не видим. Этот закон не имеет большей юридической силы, чем другие, а есть еще закон о гуманитарной помощи, который частично регулирует ряд вопросов, в том числе предоставление гуманитарной помощи тем, кто живет за линией разграничения. Данный закон (об обеспечении суверенитета) абсолютно не ограничивает этого, если он об этом ничего не говорит, значит, действуют другие законы.

Что касается норм гуманитарного права, то наши предложения были по имплементации их в самом законе, но если есть конвенции и закон о ратификации, то они будут действовать в совокупности. Главное будет зависеть, как органы координируются на выполнение требований этого закона. Некоторые постановления надо будет менять, потому что были адаптированы под режим АТО, некоторые ведомственные акты надо тоже откорректировать, некоторые должны действовать параллельно. То есть это очень кропотливый и большой объем работы.