Гибридный мир и сценарии будущего: как Украине жить в условиях системных конфликтов с Россией

Мирных планов — хороших и разных — становится все больше. Все больше экспертов, политиков и граждан понимают необходимость не политических лозунгов и популизма, а честного ответа на главный вопрос для нашей страны: что делать с войной на Донбассе, оккупированным Россией Крымом и системным конфликтом с нашим северным соседом? Как жить в условиях не только экономического упадка, пандемии, роста социальной напряженности, но и постоянного кровопускания на востоке и национального унижения на ниших южных границах? Своими мыслями по этим вопросам поделились главный советник Международного центра перспективных исследований, дипломат ВАСИЛИЙ ФИЛИПЧУК и эксперт центра НИКОЛАЙ КАПИТОНЕНКО.

Международный центр перспективных исследований, авторы данной статьи, а также несколько других международных и отечественных экспертных групп уже высказывали свои идеи в этом отношении. Полноценный национальный инклюзивный диалог, как и диалог на международном уровне, о путях выхода из нынешнего, без преувеличения, глубочайшего кризиса европейской безопасности со времен окончания холодной войны, достижение хотя бы минимального “интеллектуального” консенсуса в этом отношении является обязательным условием восстановления мира в нашей стране и в целом в регионе.

Поэтому нельзя не приветствовать обнародованного на днях Украинским институтом будущего исследования под названием “Гибридный мир: будущие сценарии войны на Донбассе”. Правда, уже сама трактовка термина “мир” как “будущих сценариев войны” несколько расстроила. Мы, все же, не совсем Океания Оруэлла, где мир — это война, а война — это мир. Но и такая интерпретация будущего возможна и даже очень реалистична, если вспомнить риторику отдельных украинских политиков предыдущей пятилетки. Тем более, что никого не стоит лишний раз убеждать в сложности как нынешнего многомерного конфликта, одним из проявлений которого является война на Донбассе, так и возможных сценариев его развития.

Сложность начинается уже на этапе подбора слов и терминологии. Кто-то против “войны на Донбассе”, кто-то — исключительно за “российскую агрессию”, кто-то пытается объяснить разницу между “аннексией” и “де-факто контролем”. Все дружно против “украинского кризиса”, но спокойно относятся к текущей терминологии ООН или ОБСЕ, которая говорит о “кризисе в и вокруг Украины” или же просто используют словесную эквилибристику, чтобы обойти ответ на простой и, одновременно, сложный вопрос — что же происходит сейчас на востоке Украины?

Учитывая количество сломанных копий вокруг подобных терминов, можно было бы ожидать творческих, инновационных и прорывных экспертных подходов, с учетом международного опыта последних двух-трех десятилетий; стратегий в исполнении государственных органов; тонкой игры украинской дипломатии. Но задача оказывается слишком сложной. Прорывные идеи закончились, так и не начавшись, а события уверенно покатились по пути длительного вооруженного конфликта низкой интенсивности или “гибридного мира”, как предлагают его называть коллеги из УИБ.

Поэтому новая попытка прогнозирования возможных сценариев на фоне определенной интеллектуальной стагнации в экспертной среде и все большего нежелания международных авторов браться за проблематику мирного урегулирования на Донбассе, является чрезвычайно полезной. Наработки “Международного центра перспективных исследований”, в фокусе которого систематически находятся многочисленные проблемы урегулирования конфликта на Востоке Украины, сценарии “Украинского института будущего”, аналитические проекты Национального института стратегических исследований, Дипломатической академии или Фонда “Демократические инициативы” — представляют собой основу для широкой национальной дискуссии. Львовский форум по безопасности, к примеру, тоже недавно опубликовал результат работы большого коллектива экспертов под названием “Краш-тест для Минска: как остановить войну без капитуляции Украины”. Качественная работа экспертов позволяет власти иметь альтернативы, генерирует идеи для обсуждения и поиска лучших решений.

Некоторые исходные положения всех этих исследований совпадают или достаточно близки, а некоторые остаются предметом дискуссий. Прежде всего, это касается цены, которую Украине придется заплатить за любые сдвиги конфликта с текущей траектории, за выход из “ловушки” Минских договоренностей. В отличие от большинства подобных инструментов на постсоветском пространстве, Россия держит конфликт на востоке Украины открытым, контролируя определенный уровень эскалации и вмешательства во внутренние дела. Европейский Центр Маршала метко назвал такой подход “калиброванным принуждением” или “кипящим конфликтом”.

По меньшей мере три из шести предложенных коллегами из Института будущего сценариев , вместе с подробно расписанным сценарием “гибридного мира”, имеют свой “ценник”, который Украине придется учитывать. Украинская власть и в дальнейшем крайне неохотно будет идти на уступки, даже осознавая, что без них не удастся достичь мира или реинтеграции. Это связано с тем, что конфликт давно стал привычной частью украинской политической жизни. В нее проще и выгоднее подстроиться, чем избавиться. Подобные конфликты часто не могут закончиться в течение нескольких десятилетий. На них зарабатываются миллионы и миллиарды, делаются политические карьеры, пишутся диссертации, сюжетами о конфликте заполняются эфиры и оправдываются ошибки и провалы. Появляется все больше тех, для кого конфликт является удобным инструментом достижения собственных эгоистических целей — а значит, должен продолжаться, несмотря на тысячи смертей и страдания миллионов людей. Но страдания и смерти — чужие, а политические или финансовые капиталы — свои, поэтому лучше играть в патриота, кричать о любви к Родине, быть в должности или зарабатывать, чем идти на сложные решения, цена которым — имя, благосостояние, а часто и жизнь. В этом смысле сценарий “статуса-кво”, несмотря на степень своей исчерпанности, остается очень вероятным.

Фактически выбор между двумя базовыми сценариями развития конфликта — статусом-кво и гибридным миром — зависят от способности удержать режим прекращения огня. Это будет непростой задачей. В свое время много было сказано, например, об инициативе МЦПИ, касательно механизмов введения международной временной администрации, перспектив развертывания миротворческой миссии или вариантов усиления мандата СММ ОБСЕ. Эти сценарии много раз становились предметом дискуссий в различных форматах и на разных уровнях, но несмотря на свою привлекательность так и не осуществились — потому что даже они имеют свою цену.

Долгосрочная слабость Украины делает ее зависимой от других, а амбиции стать “форпостом противостояния России” (хотя об этом Украину никто не просил и не просит) связаны со многими рисками — в том числе, и с риском стать выжженным полем геополитического противостояния, магнитом радикализма, территорией бедности и опасности. Свою цену, конечно, платит и Кремль. Содержательная дискуссия о том, кто платит больше и на кого работает время, тоже крайне важна, в том числе и с целью выработки адекватной политики в отношении России в целом и санкционной политики в частности.

Переход к сценарию “гибридного мира”, который может кому-то казаться желательным, связан со многими вопросами, которые пока остаются открытыми. Мы, конечно, можем надеяться перехитрить россиян тактически, затянуть время или отвергнуть взятые на себя обязательства, но тогда мир выйдет “гибридным” в несколько ином смысле: его цена станет самой дорогой для нас, а потерять его можно в любой момент — несмотря на наше желание или позицию.

Путь к устойчивому миру, который невыгодно нарушать, всегда лежит через поиск срединных решений, построения баланса интересов и диалог. При этом следует учитывать чрезвычайно сложную природу конфликта на востоке Украины, в котором переплетены глобальные, международные, региональные и внутренние противоречия. Гибридный мир, чтобы не привести к возобновлению войны, должен включать в себя и многочисленные мероприятия, направленные на преодоление последствий насилия внутри украинского общества. Усилия международного сообщества, при всей их важности, будут иметь вторичное, вспомогательное значение.

Экспертная среда в Украине имеет не слишком широкие возможности и нечасто бывает услышанной властью. Но кроме влияния на процесс принятия решений имеет смысл и текущая профессиональная работа аналитических центров, которой нельзя пренебрегать. Обсуждение именно на этом уровне любых идей, даже неожиданных или провокационных, является необходимым условием качественной работы украинской дипломатии и диалога внутри общества.

Но главное даже не это. Пошел уже седьмой год изнурительного, мучительного и сложного конфликта, но в стране до сих пор не хватает содержательных дискуссий о путях управления им. Зато можно заметить усиление поляризации общества, расширение пропасти между носителями различных мнений и радикализацию любых попыток диалога. Это — реальная угроза единству. Поэтому такие дискуссии и исследования, даже несмотря на контраверсионность, идеалистичность или неосуществимость тех или иных идей, мыслей или предложений — один из немногих путей коммуникации между различными частями общества. Отсутствие такой коммуникации и “геттоизация” различных социальных или интеллектуальных сред — угроза не меньшая, а возможно, даже большая, чем любая гибридная агрессия.

Василий ФИЛИПЧУК, Николай КАПИТОНЕНКО