Донбасс. Аксиомы реинтеграции

От редакции.

“Возвращение оккупированных территорий Донбасса. Украинский план” — круглый стол с таким названием (организованный нашим еженедельником при поддержке “Інтерньюз-Україна”, USAID и Украинской школы политических студий) на днях прошел в Киеве. Десять авторитетных и квалифицированных экспертов поделились своими взглядами на перспективу сшивания распоротых автоматными очередями украинских земель. 

“Пессимист жалуется на ветер. Оптимист надеется на перемену погоды. Реалист ставит паруса”. Эту фразу писателя Уильяма Артура Уорда мы адресуем отечественной власти, столь озабоченной в последние годы пресловутым “раскачиванием лодки”. 

Политическое руководство избегает попыток составить лоцию, определить фарватер и наметить курс. Курс на реальное возвращение Донбасса. Власть ограничивается вызывающими приступы морской болезни заявлениями о “безальтернативности минского процесса”. 

Как должна выглядеть система управления деоккупированными территориями после их возвращения в родную гавань? Какой быть новой экономической модели Донбасса после его полной реинтеграции? Насколько готово к этой реинтеграции украинское общество и население временно оккупированных территорий? Анализ высказанного на круглом столе — еще впереди. 

Среди участников круглого стола были и двое авторов свежего номера ZN.UA — депутат Сергей Тарута и экс-парламентарий Егор Фирсов. Их взгляды на проблему реинтеграции Донбасса мы предлагаем вашему вниманию.  

Донбасс. Аксиомы реинтеграции

Егор ФИРСОВ, лидер политической силы “Альтернатива”

Сейчас мы не можем с уверенностью говорить о том, когда и каким способом будет восстановлен государственный суверенитет Украины на оккупированных территориях. Будут ли соблюдены Минские договоренности, или отпадут как “невыполнимые”, удастся ли вернуть территорию политико-дипломатическими методами, или все же нужно будет отвоевать. 

Ответов на эти вопросы мы не имеем, но это не мешает нам продумывать, моделировать нашу стратегию реинтеграции ОРДЛО. Более того, мы должны это делать, чтобы компетентно и быстро реагировать на существующие и будущие вызовы. К сожалению, за три с половиной года наши политики так и не создали собственного, украинского плана деоккупации, который бы стал основой для дипломатических переговоров в Минске, Брюсселе или Вашингтоне. Я в своем видении исходил из “идеальных условий”, когда мы, как государство, получим свои земли назад без каких-либо “особых” или дополнительных условий. И сможем самостоятельно, исходя из собственных интересов, выстраивать внутреннюю политику по отношению к деоккупированной территории. 

Прежде чем перейти к конкретным предложениям, необходимо четко понимать, что собой представляет оккупированная часть Донбасса сейчас. Приведу несколько фактов:

— 7 тыс. кв. км заминированной территории. Это сопоставимо с площадью Черновицкой области; 

— больше миллиона единиц огнестрельного оружия на руках у населения; 

— полная информационная блокада на протяжении трех последних лет; 

— основной валютой выступает российский рубль;

— школьники и студенты изучают историю России и историю “родного края ЛДНР”, в качестве героев пропаганда преподносит им террористов Гиви и Моторолу;

— оформлены сотни тысяч различных правоотношений, которые прошли без учета украинского законодательства: сделки купли-продажи, аренды, браки, рождение детей и другие, более мелкие; 

— крупные предприятия региона остановили свою работу либо медленно распиливаются на металлолом, например концерн “Стирол” в Горловке. Либо работают на грани остановки, как Енакиевский металлургический завод. 

Список проблем можно продолжать. Важно уже сейчас понимать, что после восстановления суверенитета мы получим в сотни раз больше проблем, чем есть сейчас. И более того, если вопросы, стоящие на повестке дня сейчас: “Как победить?” или “Как устоять?” — понятны, то вопросы, которые возникнут после возвращения ОРДЛО, будут cложными и неоднозначными, у нас нет и не будет простых ответов на них. Тем не менее отвечать на них мы обязаны, какими бы сложными они нам ни казались.

Формирование органов государственной власти

Для того чтобы воссоздать всю вертикаль власти, демилитаризировать регион, развенчать пропагандистские мифы, начать восстанавливать инфраструктуру и экономику, наладить систему образования, в Луганской и Донецкой областях необходимо ввести специальный правовой режим работы временных военно-гражданских администраций. ВГА совершают оперативное управление административно-территориальными единицами (районами, городами, поселками), назначаются президентом, подчиняются главам областных военно-гражданских администраций. ВГА выполняют функции местных советов, городских голов и государственных администраций. Срок их полномочий — три года. Этого времени достаточно для решения ключевых проблем региона и подготовки местных выборов. 

При формировании государственного аппарата мы столкнемся с рядом сложностей. Основной проблемой станет отсутствие кадров, нужны буквально десятки тысяч компетентных чиновников с проукраинскими взглядами. Найдется не много людей, готовых уйти, например, из прокуратуры Днепра и переехать работать в Новоазовск или Брянку. Опираться же на местные кадры, которые верно служили оккупантам, неприемлемо.

В первую очередь необходимо укомплектовать Национальную полицию, и только чтобы восстановить довоенный состав, необходимо 16 тыс. полицейских —10 тыс. и 6 тыс. на Донецкую и Луганскую области соответственно. В органы прокуратуры необходимо не менее 800 сотрудников, а в судебные органы — не менее 500. И конечно, необходимо укомплектовать военно-гражданские администрации — не менее 1000 сотрудников. Безусловно, это не полный перечень, не стоит забывать о СБУ, Пенитенциарной службе и прочих силовиках, формирование которых должно быть в приоритете.

Таким образом, мы восстановим силовую и административную вертикаль, без которых дальнейшие действия невозможны. Не менее важным шагом является назначение руководящего звена на государственных и коммунальных предприятиях, переаттестация многих сотрудников.

Для того чтобы как-то решить проблему дефицита кадров, необходимо найти эффективные стимулы. На мой взгляд, привлечь людей на работу в госорганы можно, только обеспечив им достойную оплату труда, соразмерную с рыночной. Это наиболее действенный способ. Таким образом, в правоохранительной и судебной системе, а также топ-менеджменту необходимо увеличить ставку как минимум в три раза, тогда как рядовым чиновникам — как минимум в два. Такие ставки заработной платы должны действовать в течение переходного периода — три года.

Кроме того, новые сотрудники должны иметь возможность получить землю под жилую застройку. Для государства стратегически важно, чтобы они остались работать и по истечении переходного периода.

Спустя три года работы ВГА в регионе должны быть проведены местные выборы и сформировано местное самоуправление, которое будет осуществлять свою деятельность согласно действующему законодательству, без каких-либо особенностей и исключений. Луганская и Донецкая области должны стать такими же мирными и успешными регионами, какими они и были до военной агрессии России. 

Наказание сепаратистов и коллаборантов 

Проблема наказания виновных является самой сложной — как с точки зрения практической реализации, так и с точки зрения поиска общественного консенсуса между уголовным наказанием, амнистией и прощением. Тут сложности возникают с самого начала: что вообще считать преступлением? Человек, ходивший на так называемый референдум, — преступник? А бизнесмен, работавший в ОРДЛО? А тот же сотрудник Пенсионного фонда или пенитенциарной системы, который остался работать в оккупации? Даже сейчас, в свободной Украине, Уголовный кодекс, реальная судебная практика и международное право находятся в сложном конфликте. Тем более важно расставить все точки над “і”.

Сразу оговорюсь, я выступаю категорически против всеобщей амнистии и полного прощения. Наказание преступников — это вопрос национальной безопасности. В нашей новейшей истории уже были случаи, когда факты сепаратизма прощали. Еще в 1994 году в Донбассе проходил референдум, на котором рассматривались вопросы федерализации и особый статус русского языка. А практически через 10 лет, в 2005 году, теперь уже на севередонецком съезде, также звучали призывы к отделению. Тогда, как мы знаем, никто наказан не был, и во многом именно по этой причине, спустя еще 10 лет, весной 2014-го сепаратистам удалось реализовать свои планы.

В тоже время я не являюсь приверженцем идеи тотального осуждения. Очевидно, есть очень много людей, которые нарушали закон: ходили на референдум, пропагандировали сепаратизм, платили налоги в бюджет “ЛДНР” и т. д. Если привлекать к ответственности всех, то встанет вопрос об обеспечении наказания. У нас элементарно нет возможности содержать такое количество заключенных. Ведь счет пойдет чуть ли не на сотни тысяч. Участники акций протеста, участники референдума, весь госаппарат, начиная от полиции (их около 18 тыс.), Пенитенциарной службы (их около 2,5 тыс.) и заканчивая чиновниками социальной сферы и преподавателями.

На мой взгляд, наиболее реальным принципом для наказания конкретного человека является применение или готовность применения им оружия. Проще говоря, к реальному заключению в первую очередь должны быть приговорены те, кто брал в руки оружие, применял или готов был его применить, а также организаторы и руководители незаконных военных формирований (ч. 1 ст. 258-3 УК — участие в террористической группе или террористической организации). Только в составе армии “ЛДНР” состоит 35 тыс. человек, не говоря уже о таких структурах, как МГБ и других военных отрядах, которые были расформированы. По предварительным подсчетам, только по этому принципу необходимо как минимум заключить под стражу около 50 тыс. человек. А на данный момент во всей Украине количество заключенных составляет приблизительно 44 тыс. И вряд ли наша пенитенциарная система справится с таким количеством осужденных, если не начать ее усовершенствование уже сейчас.

Если говорить о законе об амнистии, то он должен распространяться в первую очередь на сотрудников полиции, прокуратуры, Пенитенциарной службы, чьи действия подпадают под ч. 2 ст. 260 УК (участие в деятельности непредусмотренных законом военных формирований). Таким образом, амнистия будет применена лишь к тем, кто не совершал других преступлений. Другими словами, осуждены и отпущены, могут быть только те, кто нарушил конкретно ст. 260 УК. К примеру, если сотрудник прокуратуры “ЛДНР” помимо своей преступной службы нарушил еще одну норму уголовного кодекса Украины — он будет наказан. Кроме осуждения и амнистии, этим людям необходимо запретить занимать должности в государственном аппарате (как минимум на 10 лет), а в силовом блоке — навсегда. Это неполный перечень статей, осужденные по которым могут быть амнистированы, здесь необходимо глубже изучить судебную практику и верно оценить угрозу общественной безопасности. Но в целом именно эту категорию стоит наказать, но в то же время не очень жестоко. К тому же это будет своего рода люстрация, люди будут отстранены от должностей.

К следующей категории я бы отнес нарушение ч. 2 ст. 110 УК (посягательство на территориальную целостность и неприкосновенность Украины), под которую попадают все участники уличных акций и люди, голосовавшие на референдуме. А еще остаются мелкие чиновники, представители сферы образования, предприниматели или руководители частных и коммунальных предприятий — их деятельность я бы не квалифицировал как преступную. Эти люди не должны быть привлечены к ответственности в порядке уголовного производства. 

Конечно же, какая-то часть людей, понимая, что им грозит уголовная ответственность (даже условная), воспользуется возможностью и уедет в РФ. Но рассчитывать на это особо не стоит. Нам уже сейчас необходимо четко понимать, какие задачи перед нами будут стоять и как мы будем их решать, чтобы удержать ситуацию под контролем. И чем раньше мы, на государственном уровне, начнем говорить, что наказание понесут только преступники, взявшие в руки оружие, а остальные жители не будут подвергаться каким-либо преследованиям, тем легче нам будет воплотить этот план в жизнь.

Разоружение и разминирование

Исходя из истории современных войн, процесс разминирования занимает годы, а иногда целые десятилетия. Карт минных полей у нас нет, и есть основания полагать, что в “ЛДНР” — тоже. При условии интенсивной работы и помощи международных партнеров за три-четыре года можно разминировать до 80% заминированной территории. В целом этот процесс может занять больше 10 лет.

Разоружение населения — это одна из первоочередных задач. На руках в “ЛДНР” находится приблизительно 1 млн единиц огнестрельного оружия. Поскольку в обществе будут сильны страхи и опасения преследования, необходимо дать возможность самостоятельно сдать оружие, а не начинать агрессивную кампанию по принудительному разоружению. Нужно дать годичный срок, в течение которого можно добровольно передать оружие правоохранителям. И даже в случае его принудительного изъятия в этот период уголовная ответственность не наступает. При этом торговля оружием и ношение оружия — запрещены. После этого срока вступает в силу закон, и за незаконное хранение оружия человек отправится за решетку, как и любой другой житель Украины. 

Развенчание пропагандистских мифовЖители оккупированной территории находятся в информационной блокаде, они не получают объективной информации о происходящем ни в Украине, ни в самой “ЛДНР”. Более трех лет там ведется активная российская пропаганда, которая порождает различные мифы. Яркий тому пример — недавнее заявление Путина о том, что в случае ухода российских войск в Донбассе произойдут события, аналогичные произошедшим в Сребренице. Вот такие телевизионные заявления Путина поддерживают и укрепляют страхи местного населения. Несмотря на то, что пример мирного освобождения соседнего Славянска или Дружковки должен быть более убедителен, чем события 20 летней давности в Югославии, люди верят именно в ложь Путина. И подобных примеров масса, найдется очень не много жителей ОРДЛО, которые бы не опасались возвращения украинской власти. 

Эти мифы еще долго будут волновать людей, прошедших через оккупационную пропаганду. Их можно разрушить путем демонстрации эффективности и силы Украинского государства. Для этого сразу после деоккупации необходимо решить ряд задач:

— восстановление самых главных объектов разрушенной инфраструктуры: вокзалов, мостов, аэропортов, что также поможет решить проблему занятости населения;

— полное восстановление социального обеспечения. На территории ОРДЛО — около 1 млн пенсионеров;

— обеспечение медикаментами и лечением. Например, в помощи нуждаются около 35 тыс. проживающих в ОРДЛО больных ВИЧ и около 95 тыс. больных раком;

— максимально способствовать коммуникации с жителями других регионов.

Последний пункт должен стать одним из главных приоритетов. Особенное внимание нужно уделять детям. На них не должно оказываться психологическое давление — они невиновны в произошедшем. Именно они способны помочь развенчать мифы, которыми живут их родители. Одна поездка во Львов школьников из Алчевска или Енакиево будет в десятки раз эффективнее, чем обращение президента к их родителям. Нужна государственная программа, поддерживающая подобный туризм как среди детей, так и среди взрослого населения. Я убежден, что найдутся международные партнеры, готовые организовать туры и в Европу. Необходимо предоставить возможность студентам из ОРДЛО пройти стажировку в любом вузе Украины, и в случае академических успехов — дать возможность доучиться. 

Также будет способствовать внутренней коммуникации возвращение вузов, приезд вынужденных переселенцев и большое количество новых чиновников. Конечно, даже этот внутренний диалог не всегда будет простым, сейчас может казаться, что мы с жителями ОРДЛО придерживаемся диаметрально противоположных взглядов на настоящее, не говоря уже о будущем. Но не следует забывать, что даже самые ожесточенные противники могут стать верными союзниками. Так было, например, после поражения Германии — в секторе, которым управляла администрация США, было подано 3600 заявлений от солдат с просьбой разрешить брак с местной девушкой. 

Таким образом, основной задачей государства будет демонстрация всем местным жителям, что Донецк и Луганск — это Украина, и государство относится к этим территориям с такой же заботой, как и к Киеву или Львову.

Образование

В первую очередь необходимо отстранить о работы в школах и университетах пропагандистов русского мира. Преподаватели, учителя, которые преподавали историю России или историю родного края, должны быть уволены. 

Должен начать действовать новый закон “Об образовании”, а это значит, что все учебные заведения переходят на украинский язык обучения. Я убежден, что в этом не будет проблемы, поскольку соседняя с Донецком Авдеевка адаптируется к этому закону без проблем. Этот путь пройдут и школы на территории ОРДЛО. И сейчас в школах “ЛДНР” продолжают изучать украинский язык. 

Вузы, вынужденно покинувшие свои города, вернутся на место работы. Я бывал во многих из них и знаю, что они этого хотят. Всего их 17, в Донецкой области — 10 и в Луганской — 7. На новых местах могут остаться работать филиалы, если в этом будет необходимость.

Право и собственность 

Самая главная проблема в этой сфере — верификация правоотношений, подлежащих государственной регистрации. Завещания, браки, договоры купли-продажи недвижимости, договоры долгосрочной аренды, долговые обязательства, которые скапливались на протяжении годов и были оформлены согласно местному законодательству. Все эти правоотношения должны быть перерегистрированы согласно украинским законам и внесены в украинские реестры.

В этом есть сложность, но тем не менее мы не можем признавать законность всех документов. Часть из них, например свидетельство о рождении, можно будет получить автоматически, просто сдав старое. Для этого необходимо открывать центры предоставления административных услуг, такие как “ГОТОВО”. 

Другую часть правоотношений, например сделки купли-продажи движимого либо недвижимого имущества, необходимо будет подтвердить. Ведь нам известны случаи, когда террористы пытались узаконить свои права на преступно добытое имущество. 

Право собственности на любой вид имущества должно сохраняться за гражданами Украины в таком виде, каким оно было до потери контроля над территориями Луганской и Донецкой областей. Если оно не было изменено в правовом поле Украины.

Экономика 

В 2014—2015 годах некоторые успешные предприятия покинули оккупированную территорию, сумев перевезти свои производственные мощности. Но уже в конце 2015 года руководство “ЛДНР” тщательно контролировало процесс того, чтобы промышленное оборудование не покидало территорию непризнанных республик. В результате многие предприятия вынуждены были остановить деятельность, поскольку работать в оккупации просто нецелесообразно. 

Несмотря на громкие заявления прошлой власти, экономика Донбасса была и остается сырьевой и экспортно ориентированной. Как и 100 лет назад, в Донбассе продолжает лидировать добыча угля, металлургия, химическое производство либо производство труб и добыча глин.

Регион не производил продукты с высокой добавленной стоимостью, а сейчас и подавно. Для понимания, насколько масштабны экономические проблемы оккупированного Донбасса, приведу несколько примеров. Крупнейший Горловский концерн “Стирол” не работает, шахты объединения “Макеевуголь” частично затоплены, шахта имени Засядько, шахта имени Скочинского — приостановили работу из-за отсутствия возможности сбывать сырье. ЕМЗ — на грани остановки. Многие средние и часть крупных предприятий режутся на металлолом либо работают на грани остановки.

Я убежден, что особенного стимула, даже для внутренних украинских инвестиций в регион, не будет, а уж внешних — тем более. Нужны неординарные, но эффективные решения. Одним из которых может стать открытие технопарков со специальной системой налогообложения, действующей в привязке к территории и распространяющейся только на те компании, которые производят продукты конечного потребления. И которые создадут производственные мощности на данной территории. Систему налогообложения для этих технопарков необходимо упростить, в частности снизить налог на прибыль, предоставлять землю в бесплатную аренду.

Такие технопарки можно создать в нескольких местах, вблизи от узловых ж/д станций и развитой дорожной инфраструктуры, а также рядом с аэропортами. Пилотный проект может быть запущен в промзоне Авдеевки, недалеко есть узловая ж/д станция “Ясиноватая”, Донецкий аэропорт и хорошая автодорожная инфраструктура. А также потенциальные технопарки могут быть созданы в Иловайске и вблизи от Луганского аэропорта.

Для того чтобы не терять времени в будущем, первый проект можно начинать реализовывать уже сейчас, например в Краматорске или Мариуполе. В случае успеха этот опыт будет полезен, и проект легко будет масштабировать. А для привлечения иностранных инвесторов следует пойти на радикальный шаг и передать судебную власть над этими территориями в иностранную юрисдикцию. Это поможет привлечь капитал со всего мира и даст шанс на экономическое возрождение Донбасса.

Здесь приведен далеко не полный перечень проблем и уж тем более не полный перечень путей их решения для оккупированных территорий. Нам еще предстоит искать консенсус внутри общества по многим темам, поднятым выше. Но многое из приведенного здесь может стать отправной точкой для моделирования полноценного плана реинтеграции Донбасса. Как бы странно это ни звучало, но чтобы получить ответ на вопрос: “Как нам вернуть Донбасс?”, сначала мы должны понять, что мы с ним будем делать.

Егор ФИРСОВ, глава политической силы “Альтернатива”